– Дьявол! – подъезжая к Седрику, прорычал командир. – Короткая стычка, а у меня потерян десяток! Хитрые твари эти язычники!

– Точно, – надевая на голову шлем, подтвердил Зальх. – Что будем делать, командир?

– Уйти нам не дадут. Скорее всего, эти стрелки – только застрельщики, которые нас задерживали, и прямого боя противник не примет. Значит, необходимо где-то закрепиться. Рядом, в миле от нас, за лесом есть замок, я там в прошлом году гостил, когда отвозил письмо архиепископа одному из датских священнослужителей. Попробуем за стенами отсидеться, а то нас всех перестреляют.

– А как же наши убитые и лошади?

– К чёрту! Возни много, а враг рядом! Вперёд, Зальх, иначе пропадём!

Седрик пришпорил своего жеребчика из конюшни архиепископа и помчался вслед за Уттенхаймом. Отряд последовал за командирами, и одновременно с началом их скачки над лесом разнёсся клич язычников:

– Гойда!!!

Если судить по голосам, вражеских всадников было несколько десятков, и Зальх понял, что Людвиг был прав, когда говорил, что оставаться на месте нельзя. Седрик прижался к гриве своего коня и сосредоточился только на скачке. Крупное тело жеребца вздрагивало, летя по дороге. Рядом с рыцарем находился его оруженосец, который постоянно оглядывался назад, и Зальх, ловя его испуганный взгляд, даже не оборачиваясь, понимал, что их догоняют. Острые шпоры на его сапогах впивались в бока животного, и конь ускорял бег. Надолго сил жеребца не хватит, но милю он должен промчаться, и Седрик молил Бога, чтобы четвероногий друг не споткнулся и не упал.

Видимо, небесные ангелы продолжали присматривать за молодым рыцарем, которому уже было не привыкать к тому, что он бегает от язычников, и конь под Зальхом хороший. Поэтому вскоре, выскочив из леса, он увидел отличный каменный замок. На донжоне висел рыцарский стяг с неразборчивым гербом, а ворота укрепления были закрыты. Это значило, что замок всё ещё за католиками, и в душе рыцаря появилась надежда на спасение.

– Быстрее! – дёргая за поводья, прокричал он.

Над его головой пролетела стрела. Она вонзилась в спину одного из передовых всадников, и наёмник, раскинув руки, упал. Следом за первой полетели новые стрелы. Их было много, и Зальх боялся оглядываться. Однако он всё же пересилил себя, бросил быстрый взгляд назад и увидел, что германцев преследует полная сотня врагов.

«Не соврал Бомм, – машинально отметил Седрик. – Врагов действительно много».

Конь Зальха, приближая своего хозяина к спасительным стенам, продолжал мчаться. До ворот, которые по-прежнему были закрыты, оставалось всего ничего, один рывок, и тут враги сменили тактику. Обстрел прекратился, а воины, которые скакали справа и слева от Зальха, вдруг стали вылетать из седла. Рыцарь снова обернулся и обнаружил нечто странное. Славяне в чёрных шапках, которые были совсем рядом, на скаку раскручивали над головой верёвки и метали их вслед германцам. Некоторые из них не долетали до католиков и падали наземь, другие разворачивались в воздухе, и петля, имеющаяся на конце каждой, захватывала тело германца. Затем вражеский конник резко останавливался, разворачивался и скакал в обратную сторону, а воин архиепископа вылетал из седла и волочился по земле вслед за противником.

Впрочем, это было мимолётное впечатление. Седрик гнал дальше своего жеребца, который уже устал и едва не валился с ног, и тут Зальх обнаружил, что коварное и нечестное оружие дикарей свалило его оруженосца, за которого рыцарь нёс определённую ответственность.

Стена замка, на которой появились защитники с луками, была уже рядом, и Зальх решил рискнуть. Он резко повернул своего коня вправо, одновременно выхватил меч и, проносясь над Танкредом, перегнулся с седла и разрубил натянутую волосяную верёвку, которая утаскивала того в плен. Тут же язычники пустили в него стрелы, три штуки, и все они попали в рыцаря. Но его защита была хороша. Два метательных снаряда клюнули Седрика в шлем и отскочили, а одна ударила в грудь, но под углом и только слегка порвала кольчугу. Затем в воздух взвились сразу две петли, которых рыцарь не видел. Однако в этот момент он вновь повернул коня, и петли его не схватили. И тут защитники замка стали стрелять во вражеских всадников и ранили двоих. Славяне, видя это, с диким посвистом, подхватили своих товарищей и унеслись обратно к лесу, а Зальх спешился и, с трудом переставляя подрагивающие ноги, подошёл к оруженосцу. Он помог оглушённому Танкреду встать и повёл его к открывающимся воротам, которые распахнулись лишь после того, как хозяин укрепления узнал Уттенхайма.

Спустя несколько минут рыцари оказались в безопасности. Ворота замка отсекли людей от мира, и пришла пора подсчитать потери. Всего отряд Уттенхайма потерял двадцать семь человек: восемь во время первой стычки с язычниками и девятнадцать во время бегства. У тамплиеров, которые имели гораздо лучших лошадей, чем наёмники, в убитых числился только один человек и священник, в лошадь коего на излёте попала стрела, и он при падении сломал себе шею, хотя была вероятность, что цистерцианец попал в плен.

Замок, приютивший католиков, назывался Дунборг, его хозяином являлся богатый барон Хитц. В его дружине – три десятка воинов и сорок крестьян, которые при первом же намёке на появление язычников вместе с семьями укрылись за стенами. Германцы были готовы к обороне, тем более что в замке имелись луки и даже запрещённые церковью арбалеты. Но язычники, находившиеся в лесу, не торопились штурмовать замок, ждали темноты.

В первых сумерках Зальх и Уттенхайм поднялись на стену и услышали, что в лесу стучат топоры. Наверняка враги сколачивали штурмовые лестницы, и Людвиг медленно покачал головой:

– Да, Седрик, для нас с тобой Крестовый поход начинается неудачно. Один день – и половины отряда как не бывало. А сегодня ночью, как мне кажется, нам придёт конец.

Зальх, успевший помыться, поесть, выпить немного вина и помолиться в замковой часовне, в этот раз со своим командиром не согласился:

– Нет, язычникам нас не взять, Людвиг. Им не помогут нечестные уловки, потому что мы в замке, и я уверен, святая Дева Мария не оставит нас.

– Эх, – вздохнул Уттенхайм, – хорошо бы.

Вскоре на землю опустилась кромешная тьма. Укрывшиеся в замке люди дружно молили Бога спасти их от богомерзких дьяволопоклонников, и гарнизон Дунборга был готов отразить нападение врага. Однако наступил рассвет, а язычники так и не появились. Посланные в лес разведчики обнаружили, что венеды, которых явно было не менее тысячи человек, и половина из них конники, бросив на месте стоянки несколько десятков осадных лестниц, ушли в сторону Гамбурга. Католиками это было расценено как Божий промысел, и, стараясь не вспоминать о погибших и многочисленных раненых, которых оставили в Дунборге, архиепископский отряд, наёмники, тамплиеры и священники снова направились в сторону Дании. Война только начиналась, они выжили, и все основные битвы долгой и кровавой эпопеи под названием Крестовый поход были у них впереди.

Чёрные клобуки из сотни Юрко Сероштана закидали отступающих германцев стрелами, а когда католики оказались под прикрытием замковых стрелков, вместе со своими ранеными, которых было двое, стали оттягиваться к лесу. В общем-то степняки поступили правильно, лоб в лоб против немецкого отряда, который шёл на север, не полезли, а, придержав противника дозорной группой, дождались подхода всей сотни Сероштана, следом за которой двигались наши основные силы. Вот только вражеский командир мужиком оказался головастым и опытным. Видать, сообразил, что его специально задерживают, бросил лошадей с телами павших воинов и рванул к ближайшему укрепрайону, которым оказался замок Дунборг. Но ничего, никуда он от меня не денется. Будет ночь, и замок всё равно падёт.