больше не трогал меня, ушёл совсем. Мне бы призадуматься еще тогда, но чёртов инстинкт самосохранения отключился. Его вкрадчивый голос, глаза с диким блеском не подсказали мне ничего.

Дальнейший секс не вызывал во мне ровным счётом ничего. Я так и осталась той рыбой, что была вброшена на берег. Мне было никак. Толя же будто не замечал этого, он реально был одержим мной и моим телом. Подстраивал его под себя, обучал и приручал. Я была его птичкой в золотой клетке, дрессированная канарейка.

— Птичка, твой безумно порочный рот с этими пухлыми губками для меня сильнее любой наркоты, ты ведь знаешь это?

— Толя, я не хочу.

С силой давит на плечи и ставит на колени перед собой.

— Давай, милая, возьми его, — напряженный член колышется прямо перед моими глазами. — И не смотри такими невинными глазками, ты знаешь, от этого я ещё больше завожусь.

Перед нами большое панорамное окно от пола до потолка, за ним ночной город с высоты двадцать пятого этажа. Я на коленях, в одних чулках, член моего мужа во рту, его рука на затылке и ритмичные движения до самой гортани. Слёзы вновь текут по щекам, не от дискомфорта, а уже от обиды. Неужели так будет всегда? На сколько меня хватит?

Рывком поднимает меня, разворачивает к себе спиной, мои ладони на прохладном стекле окна, член трется о половые губы, резко входит на всю длину, ритмичные движения, пальцы поглаживают клитор. Мне даже приятно, Толя иногда любил так, ласкать меня, целовать шею. Запрокидываю голову на плечо, мой тихий стон, движения настойчивее, стон громче.

— Да, моя птичка, да, кончай, сладкая. Ты только притворяешься замороженной фригидной куклой, на самом деле, ты та ещё похотливая сучка. Моя сучка!

Толчки сильнее, мокрые ладони скользят по стеклу, стоять трудно. Толя натирает мой клитор, сжимает его между пальцами, тело меня предает, я кончаю на члене и от ласк своего так и не любимого мужа.

— Какая же ты красивая, посмотри на себя, — он разворачивает мое лицо, заставляя посмотреть на свое отражение, тяжело дышит мне в ухо, он тоже кончил мне на спину. — Ты самая красивая кукла! Моя кукла!

Так прошёл мой первый год замужества. Толя наряжал меня в красивые тряпки, таскал по важным для него и его бизнеса мероприятиям. В тот же год я примерно поняла, что за бизнес был у моего мужа помимо основного, а точнее, в его параллель. В клубах бордели, в спортклубах бои без правил, транзит оружия и наркотиков. Меня даже тогда это не смутило, я понимала — дергаться бесполезно.

Большой дом за высоким забором, камеры на каждом углу, охрана смотрела всегда в пол или мимо меня, а Толя был только для меня Толей, для всех остальных Анатолий Александрович или Толя Бес.

Глава 21

Вера

Город стоял в пробках. Ехали медленно, молча, лишь из динамиков лилась какая-то навязчивая попса. Егор что-то читал в своём телефоне, нач. охраны просто смотрел вперёд, видимо, его совершенно не раздражала эта толкотня на дороге. Я молчала, как пришибленная, ну, меня-то понять можно, почти два года я не слышала имя мужа от других людей.

И вполне понятна реакция — внутри всё похолодело, даже дышать стало трудно. Давно я не слышала о нём ничего, да и не пыталась узнать. А тут прямо в лоб, словно у меня спрашивают, а знаю ли я что-то о Толе Бесе? Я бы рада не знать, но знаю слишком много.

Паркуемся, высотное здание, бетон, стекло и металл. Егор открывает мою дверь, подаёт руку, смотрю на неё, не сдвигаясь с места.

— Вера, пойдём, — тянет меня за локоть, находит ладонь, сжимает. — Ты снова вся ледяная. Пойдем скорее внутрь.

Втроём поднимаемся по большому крыльцу, стеклянные двери, мраморный, натертый до зеркального блеска пол, рамка, вертушка, охрана. Большой лифт, Егор ищет в зеркальной стене моё отражение, всматривается в лицо, хмурит брови.

— Когда будет вся информация по Бессонову? — обращается к Глебу, не сводя с меня глаз.

— Через пару часов досье ляжет на стол, шеф. Парни уже роют землю носом.

— Хорошо, я жду.

Лифт не спеша плывёт наверх, а мои мысли несутся галопом с обрыва. Пара часов, и парни нароют много интересного о моём муже, а приятным бонусом будет информация о его жене, плюс гигабайты фотографий. На них я как счастливая жена рука об руку со своим мужем, приёмы, банкеты, благотворительные вечера, Толя любил мелькать и брать меня с собой. Облик успешного бизнесмена, владельца компаний и мецената поддерживался на всю катушку.

Цель всех этих сборищ — не благие намерения, а пафос и показуха. Новые сиськи любовницы, бриллианты жены, встреча нужных людей, связи и знакомства — вот что основное. Всегда была далека от этих мероприятий. Но больше всего удивляла реакция на моего мужа других женщин. Откровенные взгляды, полные похоти, в которых так и читались неприкрытые ничем предложения своего тела. Так и хотелось сказать: «Да, на, забирай! Подавись им!»

Но Толя будто никого не замечал, кроме меня, или так хорошо отыгрывал роль примерного мужа. Прижимал к себе, всегда с силой, словно я могу сорваться и убежать, целовал в висок. Но в жестах и движениях, ни капли нежности, только натиск собственника. В этом весь Толя Бес.

Светлая приёмная, красивая блондинка за столом секретаря. Иначе никак в главном офисе Воронцова Егора Ильича. А то, что мы именно в нём, я поняла сразу, не успела только прочитать название на переливающейся солнцем табличке, да и всё равно, мне тут недолго осталось.

— Добрый день, Егор Ильич, мы и не думали, что вы приедете, — секретарша затараторила, подскакивая со своего места.

— Марина, успокойся, я не долго, — Егор, даже не глядя на девушку, махнул ей рукой, открывая дверь кабинета, пропуская меня вперед.

— Зачем мы здесь?

Большой кабинет, все функционально и сдержанно, панорамные окна, с недавних пор не люблю такие.

— Мы ненадолго, надо кое-что проверить, — Егор открывает сейф, перебирает бумаги.

— Для чего здесь я?

— Хочу, чтоб ты была рядом.

— Я, по-твоему, похожа на ручную собачку, которую везде за собой таскают? — на смену ледяному страху во мне закипала злость.

— Нет, ты не похожа на собачку, — тон спокойный, всё так же рассматривает бумаги. — А я не