— Я согласен.

— Ах, извини, хочешь кусочек?

— Нет, я уже позавтракал.

— Позволь мне угадать. — Она облизнула палец, испачканный сливочным маслом, и Финн сдержал стон. — Ты ел овсянку.

— Нет. Булочки.

Она выгнула брови, уголки ее губ приподнялись в улыбке.

— Надеюсь, не те, что упали на пол?

Он вспомнил о том дне, когда впервые увидел Элли на кухне в качестве своей жены. В воздухе повисло сексуальное напряжение. Финн едва сдерживал желание.

Он откашлялся:

— Булочки были в упаковке. Я купил их в пекарне недалеко от моего дома. Я редко ем дома и, как правило, беру еду на работу.

— Вкусный рогалик, — заметила она.

Сливочное масло блестело на ее верхней губе, и Финну пришлось приложить усилия, чтобы побороть желание слизнуть его.

Но ведь Элли его жена.

Хотя они договорились сохранять платонические отношения.

Он уже ее целовал, прикасался к ней, испытывал желание. Неужели он всерьез поверил, что сможет сохранять дружеские отношения с красивой и интригующей женщиной? С женщиной, которая заставляла его терять голову?

— Почему нет? — спросила Элли.

— Э-э-э… О чем ты? — Он заставил себя отвлечься от мыслей о спальне.

— Почему ты не ешь дома?

Простой вопрос, на который требовался незамысловатый ответ.

— Там слишком тихо.

Выражение ее лица смягчилось, она положила рогалик на салфетку. В закусочной стало больше народу, но в данный момент Элли казалось, что они с Финном одни в целом мире.

— Я тебя понимаю. Я чувствую себя дома точно так же. Звук моих шагов отражается эхом от стен. Становится так… одиноко.

Одиночество. Точное слово для описания жизни Финна.

— Ты всегда жила одна?

— Я жила одна довольно часто. Даже когда я была маленькой, мои родители почти не бывали дома. Папа все время работал, а мама… — Элли вздохнула и опустила взгляд. — У нее была своя жизнь. Во время учебы в университете я жила в общежитии, а потом переехала в собственную квартиру. Раньше мне это нравилось. Знаешь, ни перед кем не нужно отчитываться, где ты, когда придешь… Но, став старше…

— Хотя все произошло стремительно, мне понравилось, когда мы жили вместе пару дней, — вдруг вставил Финн.

Ее лицо просияло.

— Да? В самом деле?

— Да.

Финн вспомнил, как дорого поплатился, когда в последний раз всерьез увлекся женщиной. Но он не мог до конца жизни беспокоиться о том, что кто-то украдет его бизнес. Райли и Броуди правы. Ему пора подумать о себе. Хотя бы сегодня.

— Я согласна. — Элли теребила рогалик. — Думаю, мои приоритеты тоже сместились. Я проектировала дома для других людей, а потом поняла, что тоже этого хочу.

— Чего?

— Ты был прав. — Она подняла на него глаза. — Я тоже боюсь влюбиться, потому что у моих родителей был неудачный брак. Я действительно хочу родить двух тире пятерых детей, устраивать пикники во дворе дома, завести собаку.

Кофе Финна остыл, но он не обращал на него внимания. Люди приходили и уходили из закусочной. Ему было наплевать. Шло время. Финн и на это не обращал внимания.

— Что? Собаку?

— Все просто и довольно предсказуемо. — Она опустила голову и покраснела.

— Позволь мне угадать. Золотистый ретривер?

Она смущенно кивнула:

— Да.

Финн покачал головой и усмехнулся.

— Что?

— В детстве я просил у Санта-Клауса собаку. Моя мать была аллергиком, поэтому собаки в доме не было, но я все продолжал просить. Каждое Рождество. Каждый день рождения. Одно и то же желание. Но мне всегда отказывали. — Он пожал плечами. — Мне подарили золотых рыбок. Но рыбки не сравнятся с собакой.

— Какую собаку ты хотел? — Посмотрев на него в упор, она улыбнулась. — О, позволь мне угадать. Золотистый ретривер?

Обоим показалось, что они стали чуть ближе друг другу. Что там Элли сказала о настоящем браке? То, что супруги должны знать мечты, страхи и навязчивые идеи друг друга?

Неужели между ними начинает появляться взаимопонимание, как между хорошими супругами?

Финн отмахнулся от этой мысли. Обычное совпадение желаний, ничего более.

— У Билли Дэниелса был золотистый ретривер, — произнес он. — Огромная, добрая собака, чрезвычайно преданная. Каждый день, когда мы возвращались из школы, собака ждала Билли на площадке и шла с ним домой. Может, потому, что Билли всегда ее чем-нибудь угощал. Он любил свою собаку.

Черт побери, мы все ее любили.

— Похоже, она была идеальной собакой.

— Мне так казалось. Но моя мать постоянно твердила, что не потерпит собачьей шерсти на диване в доме и беспорядка на заднем дворе.

Элли рассмеялась:

— Почему ты не завел собаку, когда вырос?

— Слишком много ответственности. И я постоянно работаю. Кажется, будет несправедливо, если собаке придется торчать дома одной.

— Но каждый человек должен когда-нибудь осуществить свою мечту, да?

Элли говорила тихо, в ее зеленых глазах читалось сочувствие. Финн лишь кивнул в ответ. К его горлу подступил ком. Он упрекнул себя. Черт побери, ведь они разговаривают о собаке! Он повзрослел и больше не верит в Санта-Клауса. Кроме того, Финну некогда заниматься животными.

Райли спрашивал, для чего у него свободное время. Финн не знал, как ответить. Он считал, что его жизнь спланированна и упорядоченна, но начинал в этом сомневаться всякий раз, когда оказывался рядом с Элли.

— Знаешь, что я иногда делаю? — Элли близко наклонилась к нему, и он уловил дразнящий аромат ее духов. — Я иду в зоомагазин и просто смотрю на животных. И на время забываю о желании завести собаку.

— Может, если бы я чаще ходил в зоомагазин, пока был ребенком, не стал бы беспокоить Санта-Клауса.

Элли поднялась и протянула ему руку:

— Пошли, Финн. Давай посмотрим, что припрятано в мастерской Санта-Клауса.

— Что? Сейчас? Я думал, у тебя встреча.

— Встреча подождет. — Элли достала из сумочки мобильный телефон и отправила сообщение. — Вот и все. У меня есть час, а потом за мной отправят поисковый отряд.

У Финна была куча дел. На его рабочем столе высилась груда документов. Ему следовало звонить по телефону, отвечать на электронные письма, оплачивать счета. Он должен был вернуться к работе и перестать жить в мире фантазий с Элли. Вместо этого он взял мобильный телефон и отправил сообщение секретарше.

— У меня тоже есть час свободного времени, — произнес он.