«Не на шутку разошелся Стрибог, — подумал Добрыня. — Не к добру это. Ох не к добру! Пригнал Стрибог теплый воздух до срока, значит, снега таять начнут, лед на реках станет проседать и ломаться. Земля пока еще мерзлая, поэтому талая вода до самого марта будет стоять под снегом. В такую ростепель лучше дома сидеть, а не ратоборствовать».

Все это было сказано Добрыней еще вчера на военном совете, но не прислушался к его словам князь Владимир, обуянный желанием мстить познаньскому князю за смерть Блудова сына.

Неожиданно Добрыню разыскал Сигвальд, сообщивший ему, что под покровом ночи к русским шатрам пробралась женщина из осажденной Познани.

— Эта знатная полька желает говорить с тобой, воевода, — сказал Сигвальд. — Именно с тобой, а не с Владимиром.

Заинтригованный Добрыня поспешил к своему шатру. Торопливо шагая по утоптанному снегу мимо черных потухших кострищ, Добрыня никак не мог унять волнение своего сердца. Он вошел в шатер вместе с Сигвальдом и сразу увидел при свете масляного светильника одинокую женскую фигуру, закутанную в длинный черный плащ, с темным платком на голове. Женщина стояла спиной к входу, разглядывая чеканные узоры на греческом панцире, висящем на шесте. Этот панцирь подарил Добрыне Святослав Игоревич после первого похода на Дунай.

Услышав шаги и шум отодвигаемого дверного полога, женщина медленно повернулась и встала так, чтобы свет от масляной лампы озарил ее лицо.

Добрыня с трудом сдержал изумленный возглас: перед ним стояла княгиня Малгоржата, жена Собеслава. Грудь ее под длинным платьем и теплым плащом слегка вздымалась, но все же она была почти спокойна в отличие от Добрыни — в ней таилась какая-то чудесная невозмутимость, а ее большие темно-синие глаза таинственно блестели.

Сделав два шага, Добрыня замер на месте, глядя на Малгоржату в каком-то ошеломленном молчании. Малгоржата тоже молча взирала на него, сцепив на груди руки под плащом. Наконец Добрыня прочел во взгляде Малгоржаты ее молчаливую просьбу, чтобы он остался с нею наедине. Мол, ей нужно сказать ему нечто очень важное!

Добрыня велел Сигвальду удалиться. Варяг нехотя повиновался, бросив на Малгоржату недоверчивый взгляд.

— Здрав будь, воевода, — промолвила Малгоржата, порывисто шагнув к Добрыне. — Умоляю, выслушай меня без недоверия. На твое здравомыслие я уповаю, как на милость Господню.

— Присядь, княгиня, — сказал Добрыня, сняв шапку с головы. — Я готов выслушать тебя.

Малгоржата опустилась на табурет возле стола. Вынув руки из-под плаща, она положила на край стола небольшой нож, который все это время был у нее в руках.

Добрыня сел на скамью, глядя на красивую польку с любопытством и с нескрываемым восхищением.

— Мой сын Збышек не по своей воле ударил копьем князя Владимира, к этому его подтолкнул Мешко, — волнуясь, заговорила Малгоржата, теребя пальцами край своего плаща. — Мешко пообещал Збышеку восстановить его помолвку с Аделью, если он сумеет убить князя Владимира. Мешко посоветовал Збышеку поразить Владимира копьем или мечом в разгар битвы с мазовшанами, видимо, надеясь, что в сумятице боя никто из русичей не заметит, кто именно нанес этот подлый удар. На деле все получилось иначе. — Малгоржата тяжело вздохнула. — Збышек не хочет потерять Адель, только поэтому он осмелился на этот предательский поступок. Причем ни мне, ни отцу Збышек не сказал, на какое злое дело его толкает Мешко. Збышек поведал нам обо всем, когда Мешко двинул свою рать на Познань. — На глазах у Малгоржаты заблестели слезы. — Мешко-негодяй всегда был горазд на разные гнусности. Пусть ему не удалось убить князя Владимира руками моего сына, этот мерзавец все равно не остался внакладе. Теперь с помощью русских полков Мешко разорит Познань, вырезав под корень род здешних князей. Мешко давно искал повода для нападения на Познань. Он давно точит зуб на моего мужа.

По лицу Добрыни было видно, что он поражен услышанным от Малгоржаты.

— Конечно, ты можешь мне не поверить, воевода, — продолжила Малгоржата, скорбно сдвинув свои красивые брови. — Только я пришла сюда не столько ради своего сына, сколько ради твоего племянника. Поверь мне, разделавшись с Познанью, Мешко изыщет новый коварный способ, чтобы убить Владимира. Все улыбки и уступки Мешко рассчитаны на то, чтобы усыпить бдительность Владимира. Пребывая в гостях у Мешко, Владимир, сам того не ведая, рискует жизнью.

— Ежели русское войско уйдет домой, сможет ли Мешко взять Познань лишь своими силами? — после краткой паузы спросил Добрыня.

— Не думаю, что Мешко справится с дружиной моего мужа до наступления лета, — ответила Малгоржата. — А когда растает снег, то забот у Мешко прибавится. В его владения опять вторгнутся поморяне и пруссы, как уже бывало не раз. Мазовшане тоже не удержатся от набега на земли Куявии и Ленчицы.

Добрыня с пониманием покачал головой.

— Я и сам не рад тому, что мой племянник водит дружбу с Мешко, — признался он, глядя в глаза Малгоржате. — Сказанное тобой, княгиня, я не предам огласке и не оставлю без внимания. Обещаю тебе сделать все, чтобы вынудить Владимира как можно скорее вернуться в Киев.

Роняя из глаз слезы благодарности, Малгоржата упала на колени перед Добрыней, прижав к губам его сильную руку.

Этой же ночью Малгоржата вернулась обратно в Познань.

Видя, что Владимир больше прислушивается к советам Блуда, Добрыня принялся старательно обдумывать, как ему настроить племянника против Мешко и заставить его не следовать Блудовым советам. Тем временем истекло время, данное Мешко князю Собеславу на раздумье. Познаньский князь отказался выдать Мешко своего старшего сына, решив оборонять свой град до последней возможности. Погода благоприятствовала защитникам Познани. Неожиданно прошел снег с дождем, и после ночных заморозков валы и стены Познани так обледенели, что первая же попытка штурма завершилась для полков Мешко и Владимира полнейшей неудачей. Тогда упрямый Мешко решил сломить познаньского князя длительной осадой.

Прошло две недели после ночной встречи Добрыни с Малгоржатой. Все это время Добрыня при всяком удобном случае говорил Мешко, что князь Владимир уже устал от этой осады и собирается домой, но никак не решается сказать об этом польскому князю. Мешко прислал к Владимиру своего лучшего повара, чтобы тот разнообразил стол киевского князя самыми изысканными яствами. Подле Владимира постоянно крутились массажистки, фокусники и музыканты, которых подсылал к нему Мешко. Однажды Мешко подарил Владимиру коня вместе с конюхом, который знал толк в лошадях.

Сигвальд сдружился с этим конюхом, которого звали Помелом.

Как-то раз Помел за чашей хмельного меда признался Сигвальду, что он подослан Мешко к князю Владимиру с тайным недобрым умыслом. Помелу было велено сделать так, чтобы князь Владимир, упав с коня, подаренного ему польским князем, расшибся до смерти. В прошлом Мешко удалось таким образом избавиться от одного из своих братьев. У Помела была жена-красавица, которую Мешко насильно сделал своей наложницей. Если Помел выполнит возложенное на него поручение, тогда Мешко вернет ему жену и вдобавок щедро отсыплет серебра.