Наконец, когда ритм барабана изменился и звуки канлинга стали громче, Такрон остановился у желоба и принялся толкать воздух все быстрее и быстрее. Барабанный бой участился, а звук шаманской дудки повис на одной высокой ноте.

Сначала Эрик подумал, что глаза просто устали от слабого света свечей, но затем ясно различил серую, тонкую будто вуаль, накидку, опускающуюся на тело мертвеца.

— Пхет!!! — громко крикнул Такрон и, выхватив пхурбу, с силой вонзил в грудь покойника.

Эрик стиснул зубы и изо всех сил ухватился за холодные руки мертвеца. Грудь и живот покрылись тонкой пленкой льда.

Мертвец начал дрожать и подергиваться. Эрик отвел глаза от его кистей и увидел, что Такрон начал вращаться на одной ноге, подняв обе руки кверху.

Звуки барабана и канлинга слились в один сплошной гул. Такрон уже вращался с такой скоростью, что напоминал размытое синее пятно. Он увидел, как сзади над покойником начинает формироваться полупрозрачное дымчатое кольцо. Мертвец дергался так, что руки Эрика уже готовы были разжаться. Посмотрев на кисти, которые он пытался удержать, заметил, что из кожи трупа начинает сочиться серая туманная гадость, обволакивая его пальцы и запястья.

Он ясно понял, что ему не удержать. Откуда-то изнутри, из каких-то темных глубин его сознания пришло нечто, что растопило лед на его груди, превратив его в огненное пламя. Повинуясь этому импульсу, Эрик вскочил и что было сил толкнул дергающийся труп в сторону кольца.

Он стоял на краю знакомого оврага, окруженный унылой тоскливой равниной, без неба, без горизонта. «Нет, не может быть! Зачем мне это снова?!» — в отчаянии подумал он, злясь на себя и на свою глупость. Сзади раздался шорох, и Эрик, вздрогнув, обернулся.

В нескольких шагах от него стоял тибетец, одетый в старинные светло-серебристые доспехи и остроконечный шлем с кольчужной сеткой, опускающейся на плечи.

Воин мягко ступил вперед и широко улыбнулся Эрику, обнажая ряд белых заостренных зубов. Эрик почувствовал, как у него перехватило дыхание.

Фигура воина начала расплываться. Его тело раздалось вширь и в высоту. Послышался звук рвущихся креплений и лязг разлетающихся кусков доспеха. Тварь приобрела свой подлинный вид. Толстые мускулистые ноги, оканчивающиеся плоской ступней с восемью пальцами, длинные и такие же толстые руки с огромными когтями. Лицо тибетца расплылось и вытянулось в лошадиную оскаленную морду с огромными клыками. Кожа приобрела серо-голубоватый оттенок. Эрика парализовало от страха. Тварь мягко присела и, бесшумно оттолкнувшись, прыгнула на него, разевая огромный рот. Эрик закричал и, отшатнувшись назад, падая на спину, в отчаянии вытянул руки вперед. Когда челюсти готовы были сомкнуться на его лице, он почувствовал, как что-то мягкое обхватило его грудь и дернуло назад и вниз. Но его пальцы успели вцепиться чудовищу в шею.

Он снова оказался на дне ручья. Вода заливала рот и не давала открыть глаза. Он боролся из последних сил, сдавливая оказавшуюся неожиданно тонкой шею демона. Что-то нестерпимо горячее обожгло левую кисть, но Эрик терпел и продолжил давить и бороться. Вынырнув из ручья, он сумел открыть глаза… и увидел уже посиневшее лицо Такрона, которого душил изо всех сил.

— Что, что…?! Как это?! — закричал Эрик. — Ты, ты, сволочь!

Запахло горелым. От нестерпимой боли он отдернул руки и в изнеможении свалился на твердый и мокрый пол пещеры. Следом за ним упал посиневший Такрон, хрипло дыша и придерживая шею. Деревенский шен поставил свечу, которой он так вовремя прижег кисти Эрика, на стол и простерся ниц пред ними обоими.

— Ты видишь нижний мир во снах, — хрипло сказал Такрон, поглаживая шею, спустя пару часов, когда они уже расслабленно валялись на лежаках под навесом, предварительно пройдя «обряд очищения от вредных энергий», который им устроил деревенский шен. — Как часто, и почему никогда не говорил?

— Не знаю, — ответил Эрик, — я думал, что это просто последствия… психологической травмы или что-то подобное. Это снится почти каждую ночь… Только окружающее предстает размытым и нечетким. Не так, как сегодня…

— Что именно тебе снится чаще всего?

— Обычно то место, где я был. Иногда я вижу Лугонга — он что-то мне рассказывает, иногда какой-то человек сзади. Тот человек говорит что-то очень важное, но проснувшись, я никак не могу вспомнить, что именно. И еще: перед пробуждением всегда меняется пейзаж. Эта серая равнина исчезает, и вместо нее появляется широкая дорога, отделанная красно-коричневой глиняной плиткой. Вдоль дороги растут цветы и бьют фонтаны. И еще много птиц. Некоторые из них просто огромны.

— Ты испытываешь страх? Там, в этих снах?

— Нет. Даже наоборот. Мне нравится, когда это снится. Просыпаясь, я чувствую себя каким-то… бодрым и одновременно спокойным. Ты лучше расскажи, что случилось там, в пещере? Я видел, как ты кружишься на одной ноге. Это зрелище… Не знал, что такое возможно.

— Вращение, как часть обряда в сочетании с заклинанием, открывает проходы в другие области существований. Но только если ты удерживаешь в сознании визуальный образ, полностью копирующий образ внешнего предмета. Вплоть до мельчайших деталей. Но пока для объяснения этого еще не настало время.

— А если оно никогда не настанет? — иронично спросил Эрик.

— Значит, это не было необходимо, — серьезно ответил Такрон. — Во время обряда, когда проход едва открылся, ты, не знаю почему, исчез вместе с демоном.

— Да, — подтвердил Эрик, — я почувствовал, что не могу больше удерживать его и толкнул руками в эту дыру.

— Эрик, ты никого не толкал. Ты просто исчез вместе с демоном.

— Я… не толкал? — растерянно спросил Эрик.

— Демон исчез вместе с тобой. Но ты ничего не делал руками.

Эрик попытался еще раз вспомнить, как все произошло. Напряжение, тварь пытается выбраться из мертвеца. Импульс откуда-то изнутри…

— Я знаю, что втолкнул его в проход. Наверное, да… Не руками, чем-то изнутри… — растерянно произнес он. — Но как я вернулся обратно?

— Когда ты исчез, я забросил следом нить Шенраба. Она и выдернула тебя обратно.

— Ты говорил, что нить Шенраба — просто такой способ связи, — со злостью процедил Эрик. — Оказывается, что это еще и какой-то вид аркана. Почему вы, шены, постоянно лжете?

— Эрик, — мягко сказал Такрон. — Никто тебе не лжет. Просто для каждого знания всегда приходит свое время.

Такрон встал со своего лежака и подошел к костру, где сбоку на углях исходил паром закопченный чайник. Налил чай в две чашки и вернулся на лежанку.

— Выпей чай и прекрати изображать избалованного ребенка. Расскажи мне, как выглядел этот воин, которого ты увидел там, внизу.

— Сначала он выглядел как древний тибетский воин, — неохотно проговорил Эрик. — В доспехах и шлеме. Потом раскрыл пасть и показал зубы, заточенные и острые, как у акулы. И вдруг начал превращаться в этого «коня». Раскрыл пасть и бросился на меня.