Тук-тук.

Тихо позвякивали амулеты, я нанизывала кольца и браслеты на руки, прятала подвески под кружевной воротник. Хуже было с амулетами воды – я почти не ощущала этот вид магии, пришлось вывалить драгоценности на пол. Как они блестели, фонили. Среди них хватало кристаллов на чистое поглощение магии.

«Если бы они были на мне в ту ночь, у нас могло бы…» – я торопливо прогнала эту мысль, не дав ей завершиться.

– Халэнн…

Голос Элоранарра был таким неожиданно бесцветным, что я застыла. А потом стала распихивать амулеты по карманам, привешивать на Многоликую, покладисто отращивавшую себе петельки для них. Потом разберусь, какие амулеты мне достались, сейчас главное фонить магией воды, а если добавятся другие стихии – только лучше: меньше шансов разоблачения, если кто-нибудь будет настолько нагл, чтобы меня прощупывать.

Собрав под мантией всю эту гору амулетов, я поднялась и наконец открыла дверь.

Мертвенная бледность Элоранарра и диковатый вид становились подозрительно привычными. Как и желание прижаться к нему.

Не сделав вдоха, я отступила, стараясь не уловить такого притягательного и желанного аромата.

– Можно войти? – Неуверенность. Чувство вины. Надежда – кажется, в его голосе отражался этот набор.

Я не дышала, давила бушующее внутри желание.

Идти на отбор или не идти?

– Я хотел извиниться за мытьё, – не получив разрешение войти, совсем тихо произнёс Элоранарр, словно боялся, что нас услышат. Он смотрел только на меня, не замечая разбросанной по полу одежды и монет.

Идти или не идти? Я так хотела его, я так… привыкла к нему. И если артефакт признает меня, эта чувственная мука закончится, я стану безразлична Неспящим, буду рядом с Элоранарром, но не таким, какой он сейчас – ненавидящим мой голос и мой дар, а относящимся к ним с уважением, любящим меня такой, какая я есть. Снова я буду не одинока, почувствую связь, смогу говорить без слов, ощущать его, ощущать себя цельной…

Вздохнув, Элоранарр накрыл нас звукоизоляционным пологом и заговорил громче:

– Прости, самому не нравится, что я так нервно реагирую на всё связанное с тобой. Я не должен был тебя купать. И Дариона прогонять тоже. – Он вглядывался в моё лицо так пристально, что захотелось закрыться руками, спрятаться. Спрятаться от образа: мы шагаем навстречу друг другу и целуемся. Помолчав, Элоранарр прислонился к косяку. Молчал. И мне казалось – ждал чего-то. – У меня скоро отбор.

Он ведь тоже мечтал ощутить целостность, которую дарит связь. Он тоже чувствовал себя неполным и неполноценным, раз так отчаянно жаждал найти пару. Возможно, архивампир Санаду или мой дедушка что-то сломали в нём, когда снимали установку убить принца Линарэна и вскрывали щит. Или придворный менталист Мэлар Никсэ что-то нарушил в его сознании, когда накладывал установку на убийство. Что-то, что так и не исправилось, болело, тревожило… а я могла бы починить.

– Я знаю об отборе, – бесцветным голосом отозвалась я.

Целостность – нам обоим её не хватало.

И мне не хватало близости: брачная магия требовала подойти к своему дракону.

Мы снова замолчали. Элоранарр продолжал смотреть на меня, я представляла жаркий, страстный поцелуй, я слышала, как под нашими когтями рвётся одежда. Он произнёс неуверенно:

– Ты вроде хотел привести своих вассалов…

– Да.

– Тогда пойдём, отдам распоряжения, встретишь их…

Элоранарр не обязан был приходить, приглашать, напоминать.

Он… хотел приблизиться. Я видела это по мелким неосознанным порывам тела, ощущала по сладкому запаху корицы.

– Пойдём, – выдавила я.

Что, если я останусь, а артефакт меня признает?

Кивнув, Элоранарр развернулся к лестнице. Скрывающий звуки щит лопнул, Элоранарр спокойно шагнул на ступени. Я направилась следом, но вопрос крутился в голове.

Я попыталась представить… жизнь избранной Элоранарра.

Каково это будет?

Вейра и Диора… По закону любовниц нельзя выгнать, только любовница решает, когда ей уходить от дракона. Выселить во дворец их не разрешит император – уже проверено, но я… я могла бы заставить их добровольно отказаться от своего статуса. Для меня они не помеха и не проблема.

Совместная жизнь… даже интересно, как бы Элоранарр потребовал у меня отстраниться от службы, если без меня он, как сам говорил, словно без крыла. Так интересно было бы понаблюдать за его эмоциями и мыслями в момент осознания моей личности, проследить, как он станет выпутываться из лабиринта собственных предубеждений. Уверена, это будет поистине грандиозный коктейль из мыслей и чувств, ломка мировоззрения, столкновение иллюзий и реальности, противоположных желаний. Я хотела бы наблюдать за этим из первого ряда, ощущая каждый оттенок чувства, каждое завихрение мысли.

– Хорошее настроение? – выходя на крыльцо, Элоранарр обернулся и заметил мою невольную улыбку.

Улыбнулась я совсем чуть-чуть, почти незаметно, а он нахмурился, смотрел на меня грозно и печально. Выискивал что-то в моём лице, пока ветер трепал его золотившиеся на солнце пряди. Опять появилось ощущение, что Элоранарр чего-то ждал.

– Нет, – отозвалась я и, кивнув ему, прошла мимо застывшего истуканом красномундирного караульного с медвежьей головой, показывавшей его повышенную боевую готовность.

Упорно оттесняя эротические образы, я шла по проложенной рядом с живой изгородью дорожке, чтобы выйти к воротам в стене и добраться до моих вассалов и Сирин Ларн: они должны ожидать меня в первом наружном лагере. Шла и пыталась понять, чего мог ждать Элоранарр?

Он догнал меня. Чеканил шаг рядом, и пришлось замедлиться, потому что я не имела права его обгонять, я должна идти хоть на полшага сзади. Но если бы я была избранной, я могла бы идти рядом с ним. Я бы точно знала, чего он ждал.

– Ты куда отправился? – уточнил Элоранарр, потому что идти впереди, когда не знаешь, куда, неудобно.

– В первый наружный лагерь, встретить вассалов…

– Понятно…

Опять я не могла сообразить, что значили интонации его голоса. Не знай я, что он хочет найти свою избранную, подумала бы, он надеется услышать от меня признание в ответной непреодолимой страсти и просьбу отменить отбор, потому что никто нам больше не нужен.

По другую сторону живой изгороди, очертившей площадку для самых привилегированных кандидаток, послышались тихие голоса. А впереди, за границей парковой стены, виднелись дирижабли, зависшие у первого наружного лагеря.

Элоранарр не замедлился. Неужели правда решил пойти со мной на растерзание кандидаткам и их родителям? Конечно, драконов боятся, но когда речь идёт об устройстве выгодного брака, часто у самых трусливых существ появляется просто неслыханная смелость и наглость.