«Кокандской автономии»: Парк считал ее проявлением национально-освободительного движения народов Туркестана.

Б. Хаит пытался всячески доказать, что социалистический путь развития народов Средней Азии лишил их национальной самобытности и свободы. В связи с этим им без всяких доводов проводилась мысль о том, что народы Средней Азии стремились к отделению от Советской России и созданию государственности на буржуазной основе. Однако эта мысль самим же Хаитом опровергалась. В конце концов он вынужден был признать, что Советы победили в Средней Азии и Казахстане. А раз победили, то не могли не иметь под собой объективной социально-экономической и политической основы[247]. «Открытие» этого «советолога» — «единая тюркская нация» — давно опровергнуто на основе исторических, этнографических, антропологических и других данных. Б. Хаит, как и большинство реакционных западных авторов, основываясь главным образом на советских источниках не позже середины тридцатых годов и данных белогвардейской эмиграции, пытался принизить успехи социалистического строительства и поставить под сомнение дружбу народов нашей страны. Там же, где фальсификатор ссылался на работы советских историков 50-х гг., он искажал их содержание или выдергивал отдельные места из общего контекста[248]. Безграмотность Хаита, незнание им самых элементарных исторических фактов убедительно показал советский историк А. А. Росляков на примере лишь двух страниц «труда» Хаита, относящихся к истории Закаспийской области Туркестана[249], В 50-е гг. Б. Хаит лицемерно восклицал: «Будущим историкам предстоит описать исход борьбы за национальное существование Туркестана». Исход борьбы давно предрешен. Народы Средней Азии и Казахстана — равноправные члены в братской семье народов СССР — построили социализм и ныне уверенно идут к торжеству коммунизма. Книги об этом написаны и напишутся многими историками нашей Родины.

В 50-е гг. Коларзом, Монтейем, Пайпсом, Парком, некоторыми другими буржуазными авторами вновь, уже на основе троцкистских концепций Сафарова об Октябрьской революции, был искусственно оживлен миф о якобы «колониальном характере» Советской власти в регионе и вытекающем отсюда «справедливом» характере басмачества. Отметим сразу, что этот тезис получил особенно широкое распространение в буржуазной историографии 60-х — первой половины 80-х гг. А в те же годы Вальтер Коларз, не смущаясь, писал о том, что революция во всей России «была русской революцией». Он также утверждал, что Советская власть проводила «активную русскую колонизацию в Средней Азии»[250]. Те же мысли, но выраженные в более туманной форме, мы встречаем у Олафа Кэроу.

По мнению Александра Парка, события 1917 г. породили в народах Туркестана две революции: пролетарскую революцию европейских рабочих, красногвардейцев и солдат в Ташкенте и «буржуазно-национальную революцию среднего туземного класса». При этом «первая» революция, носившая «колониальный характер», имела целью закрепление «русского господства в Туркестане», а вторая стремилась «освободить край от русского господства»[251].

Тезис Парка о «буржуазно-национальной» революции целиком разделялся Коларзом, Кэроу, Монтейем и др. Все они старательно замалчивают то, что эта «революция» на самом деле представляла собой буржуазно-националистическую контрреволюцию, которая нашла свое яркое воплощение в так называемой «Кокандской автономии». Одним из самых «сильных» доказательств Парка в пользу того, что социалистическая революция не могла быть совершена народами Туркестана и, следовательно, не могла победить здесь, является его голословный вывод: «Ясно одно, Туркестан до 1917 года представлял такую среду, которую марксисты считали совершенно невосприимчивой к социальной революции»[252].

Но все эти «идеи» — не «открытия» Парка и других, а, как мы уже писали, лишь некоторая модернизация известных домыслов Г. Сафарова «о колониальной революции», которая якобы неизбежно должна привести «ко второй революции».

Доказательства «советологов», пишущих об Октябрьской революции в Средней Азии, антинаучны в своей основе, поскольку «среднеазиеведы» не учитывают классовый состав общества, а исходят из национального принципа, т. е. берут за основу целиком угнетенные нации, не дифференцируя их на составные классовые части. Реакционная историография всеми силами и средствами пыталась и пытается исказить историю и принизить значение Октябрьской социалистической революции, означавшей для народов Средней Азии, как и для народов всего мира, начало эры крушения колониализма и утверждения коммунизма. Освещение истории Октября находится в тесной связи с вульгаризацией и фальсификацией других этапов в истории нашей Родины — гражданской войны, мирного социалистического строительства. В ложном свете представляется и история борьбы советского народа с басмачеством.

В реакционной буржуазной историографии 50-х гг. уделялось внимание не только ферганскому, но и бухарскому, хивинскому (хорезмскому) басмачеству, а также тому периоду, когда оно было наиболее распространено в этих районах: 1920 — началу 30-х гг. На все лады расписывались «военные» победы басмачей над мирным населением, кровавый террор, устанавливаемый басмаческими бандами, изображался как «либеральный порядок»[253]. Указывая на характерные моменты в развитии басмачества, некоторые авторы отмечали, что в 1918 г. «история басмаческого восстания… это не военные кампании, а местные засады, поджоги и убийства. В каждом районе форма была одной и той же, но у басмачей отсутствовала сплоченность, и они действовали независимо, иногда даже друг против друга»[254].

Наиболее всеобъемлюще с точки зрения буржуазной историографии басмачество в тесном контексте с историей Великой Октябрьской социалистической революции и гражданской войны в СССР рассматривается в «трудах» Пайпса и Парка.

Остановимся поэтому более подробно на книгах Р. Пайпса «Образование Советского Союза: коммунизм и национализм» и А. Парка «Большевизм в Туркестане», в которых наиболее «утонченно» фальсифицировались кардинальные проблемы Октября и социалистического строительства в республиках Советского Востока.

Р. Пайпс, являясь одним из типичных выразителей идей класса, которому служит, обосновал ряд положений, являющихся ныне фактически постулатами для многих буржуазных историков. В предисловии к первому изданию книги «Образование Советского Союза» автор так определял свою задачу: исследовать историю «развала старой Российской империи и утверждения на ее развалинах многонационального коммунистического государства: Союза Советских Социалистических Республик»[255]. В связи с такой постановкой вопроса, естественно, автор обратился к истории народов Советского Туркестана. Одним из главных положений Р. Пайпса является доказательство того, что Средняя Азия была вторично «завоевана» Советской Россией, что ее народы якобы стремились обрести другой путь развития, соответствующий их «национальным чаяниям», в то время как произошел процесс «насильственной советизации». Именно Пайпс широко оперирует термином «пролетарский колониализм».

В соответствии с этой теорией Пайпс рассматривал и другие вопросы, связанные с историей Туркестана в первые годы Советской власти, и в частности ее экономическую политику. Черными красками и, добавим от себя, не без литературного мастерства описывалось им имевшее якобы место в годы гражданской войны изъятие земли у представителей коренных национальностей, грабежи и насилия и т. п.

Какие же «доказательства» и «аргументы» приводились для подтверждения «насильственной советизации» и «пролетарского колониализма»?

Можно определенно сказать, что Пайпс и все другие авторы использовали