на лбу указывали, что господин не так прост. Скорее всего, живет за счет Сундукова, за что его тихо ненавидит. Не служит, развлекается праздной жизнью, играет в карты – заметно по движению пальцев. Источает патоку, продаст и предаст за грош. Жена его… Моментальный портрет выдал диагноз: точное отражение мужа. Внешне довольна жизнью, но случись что – горло перегрызет за деньги. И мужа не пожалеет.

Семен стал выспрашивать, какое счастье занесло такого приятного господина в этот дом. Ванзаров не скрыл, что он не друг и не родственник, а почти враг, то есть беспощадный кредитор. Супруги переглянулись и молча пришли к согласию.

– Хотите совет, по-дружески, но под большим секретом? – понизил голос Кряков.

Ванзаров был не прочь получить дружеский совет.

– Дядюшку надо брать за горло… – костистые пальчики показали, как надо беспощадно душить, – и не отпускать, пока не сдастся. Рвите его на части, загоните в угол, разотрите в порошок. Тогда добьетесь своего. Мы на вашей стороне. Только я вам ничего не говорил.

Благодарность Ванзаров не выразил, но всем видом показал, что душить умеет.

– Никогда мне Сундуков не нравился, не доверяю ему, – добавил он мрачно. – Да и дети у него неприятные. Так бы пнул под зад. Особенно мальчишку. Избалованный негодник.

Блестя глазами преданной псины, Семен схватил ладонь золотопромышленника, стал трясти, приговаривая, как его понимает. И вдруг спросил:

– У вас правда миллионы?

– Всего два…

– Милости просим к нам! – выпалила Дуся. – Мы тут поблизости дачку снимаем. Будем сердечно рады. У нас, конечно, по-простому, но угостим на славу. И много чего расскажем… Правда, Сёма?

Муж поддержал приглашение. На чем и расстались. Супруги отправились в комнату готовиться к обеду, а Ванзарову потребовался глоток воздуха. Больно густая любовь варилась в этом семействе.

Он вернулся к прежнему маршруту во дворе.

От наблюдения забора и статуй отвлек блеск под ногами. Приглядевшись, Ванзаров заметил в траве что-то металлическое, оказавшееся серебряной крышечкой солонки. Внутри хрустальной емкости пересыпались кристаллики. Вероятно, кто-то из слуг обронил. Выпасть солонке неоткуда. Наверху жилые комнаты, внизу широкий холл. Сунув находку в карман, Ванзаров сделал круг и наткнулся на даму, курившую на свежем воздухе.

– Любите получать от жизни радость? – спросили его, окинув особенным женским взглядом. Таким, что сразу оценивает и материальные возможности, и прочие. И как им это удается? Ну ладно…

Моментальный портрет набросал эскиз: барышня глубоко отцветшего возраста. Считает себя тонкой натурой. Довольно взбалмошна. Истерична. Возможно, в одиночку пьет. Неудачную личную жизнь компенсирует свободным поведением. Слишком прямые черты лица и перетянутую фигуру считает эталоном красоты. Дорого себя ценит, хотя… Цену Ванзаров уточнять не стал, полагая, что маньчжурские рудники уже известны всем. Он сдержанно ответил:

– Я люблю деньги.

– Какой резвый мальчик. Мне такие нравятся. У вас есть страстный роман?

– Любовь, семья, дети – нет, это не мое. Особенно дети. Не выношу этих сопливых созданий.

Дама посмотрела так внимательно, словно не верила чуду. Даже выбросила папиросу.

– Маргарита Кунц. – Ему протянули для поцелуя иссохшую кисть. – Сестра жены этого чудовища. Вы мне интересны…

– Что можете предложить, чего бы я не купил за деньги? – спросил Ванзаров, наглым образом трогая ее пальцы.

Маргарита сощурила блеклые глазки:

– Об этом поговорим после… Нравитесь мне все больше, ценю такие сильные натуры. А с виду пухля… Останетесь до понедельника?

– Нежелательно. Получу с Филиппа долг и сразу уеду. Не хочу на дне рождения его сынка изнывать.

– Не спешите уезжать, – сказала Маргарита и ушла в дом.

Больше всего Ванзарову захотелось скинуть роскошный костюм, залезть в ванну и там долго тереться мылом с мочалкой. Или хоть в бане отлупить себя вениками. Многовато гадости налипло. Выводов не было, логика бурчала что-то невнятное, но в одном убедился наверняка: интуиция Сундукова не обманывает. И хоть предчувствия против правил лучшего сыщика, пардон, конечно, но тяжкий аромат преступления буквально пропитал дом. В самом деле надо быть начеку.

Из глубин замка вырвался грохот рынды, каким созывают на пожар или народную войну. Слуги мелькали своим чередом. Никаких признаков наступавшей опасности. Только возник дворецкий, спокойный, как труп, величественно пригласил на ланч: все уже собрались, Филипп Филиппович ожидает за столом. Оглушительный перезвон оказался сигнальным колокольчиком. Как и принято в настоящих английских замках. Конечно же…

Владелец рудников поспешил к семейной трапезе.

Стол накрыли в большом холле, стены которого подпирали новенькие рыцари в средневековых доспехах. Хрустальная люстра свешивались льдиной, грозя проломить стол, случись крюку сплоховать. Во главе застолья восседал Сундуков. На другом конце поместилось тишайшее существо, в котором внимательный глаз опознал безропотную супругу. По правую руку от хозяина оказалась милейшая тетушка с Алоизием. Слева – семейство Кряковых, рядом с которыми барышня Кунц. Как бы случайно пустой стул находился подле нее.

– Без вас не начинаем, милейший Родион Георгиевич, – без тени вежливости напомнил Сундуков.

Не просто гость, но суровый кредитор. Ванзаров не стал путаться в извинениях, а молча занял предназначенное место. Маргарита наградила томным ожидающим взглядом. Прочие родственники как по команде заулыбались, каждый по-своему, выражая дружелюбие врагу Сундукова. Только Алоизий был чрезвычайно занят ноздрей. До полного состава семейства не хватало Альбертика и Лидочки. Наверно, детям за взрослым застольем находиться не разрешалось.

Слуги разнесли густой мясной суп, от которого валил пряный аромат. В ранний ланч это блюдо не вписывалось. Но тут ведь не английский замок, отчего бы не поесть как следует, по-русски. Сундуков провозгласил тост за здоровье детей. Граненая рюмка в лапище казалась на удивления мелкой. Все покорно выпили и застучали ложками. Ванзаров не стал проверять, как ударяет водка в голову золотопромышленникам, пригубил осторожно. Зато налегая на суп, присматривался к сотрапезникам.

За столом царила тишина, натянутая канатом. Алоизий и Семен честно уплетали суп, милая Дуся осторожно косилась налево, но ее опережала Маргарита. Только тетушка Настасья Мироновна пребывала в задумчивости, изучая что-то на люстре, так что ложка безвольно повисла.

Обед обещал быть скучнейшей церемонией, как вдруг Сундуков отпихнул тарелку:

– Вам, господин Ванзаров, когда маленьким были, на день рождения что дарили?

Следовало сообразить, из какой жизни выудить воспоминания. Тут нельзя перепутать. Кто его знает, что дарят владельцам рудников в детстве. Ванзарову дарили книжки.

– Так, всякую мелочь, – лениво ответил он. – Побрякушки золотые, малахиты всякие, кажется, часы с брильянтами. Уже не помню.

Не ожидая такого, Филипп Филиппович растерялся, но быстро нашелся:

– Вот это я понимаю. А знаете, что мои дорогие родственники презентовали Альбертику? Нет, послушайте, это интересно. Тетушка заготовила чрезвычайно нужный подарок: аквариум с черепахой. Племянничек Алоизий, такой умница, – деревянный паровозик. В холодную зиму вместо дров пойдет.