Сергей Иванович присмотрелся к полноватому юноше в великолепном костюме без галстука.

– В сыскной полиции имеют возможность так одеваться? – спросил он.

– Только те, кто по долгу службы выполняет особое задание. Иногда во фраке, иногда в лохмотьях нищего.

– Ах вот как… Не подумал…

– Необходимо ваше предположение о причине смерти.

– Предполагать незачем. Я не криминалист, но скажу наверняка: отравление.

– Сильный яд?

Тасич заинтересовался:

– Почему так решили?

– Еще три часа назад ребенок был здоров и полон сил, – ответил Ванзаров. – Должно быть, что-то быстродействующее.

– Вынужден огорчить: самый примитивный мышьяк… Оглянитесь, следов достаточно.

– Не знал, что от мышьяка наступает такая быстрая смерть.

– В обычной практике – верно. Тут другой случай. Альберта знаю с рождения. Отцу давно говорил: с таким больным сердцем нужен особый режим. Но Сундуков упрямый, как… сами видели. Его наследник должен жить нормальной жизнью – и точка. Вот результат. Достаточно небольшой нагрузки на организм, что сделал мышьяк, чтобы сердечко не выдержало. Стоило чуть подтолкнуть – ниточка оборвалась. К сожалению, даже если бы успел, мало что мог сделать.

– Кто знал о диагнозе?

Доктор искренно удивился:

– Все до последней прислуги. Никакого секрета из этого не делалось. Сундуков гордился, как сын растет назло мне. Это он так заявлял.

– Есть предположения, как попал яд?

– Наверняка только вскрытие определит. Думаю, самым обычным образом: через рот. С какой-то пищей. Я, конечно, еще посмотрю тело, но сомнений практически нет.

Хлопнув себя по карманам, словно птица на взлете, Ванзаров извлек солонку:

– Буду крайне признателен, если определите, что в ней…

Осторожно принюхавшись, Сергей Иванович отвинтил крышку, на ладонь пересыпать не стал, а использовал чайную ложку, вынул из саквояжа флакончик с пипеткой и капнул. Горка соли окрасилась коричневым колером.

– Не экспертиза, а фокус доморощенный, – пояснил он. – Но в нашей сельской местности меня не раз выручал. Вам, как полицейскому, известно, что две трети отравлений совершаются мышьяком. Жена приревновала мужа, муж вообразил, что сосед – любовник его благоверной, ну и так далее. В горении страстей используют то, что под рукой. Да что вам рассказывать… В общем, поздравляю: у вас солонка чистого мышьяка.

Кто-то вежливо кашлянул за плечом. Дворецкий, как всегда невозмутимый, принес известие: господина Ванзарова срочно требуют. Без промедления.

В кабинете на привычном месте хозяина не было. За письменным столом виднелось кожаное кресло. Распахнутое окно обильно вливало свежий воздух, но запах валериановых капель слышен отчетливо. Ванзаров повернулся, чтобы разъяснить ошибку дворецкого, как вдруг хриплый голос приказал:

– Стой, где стоишь.

В углу кабинета, рядом с сигарным столиком, возвышалось вольтеровское кресло с широким подголовником. Голос шел оттуда. Сундуков растворился в массивных подушках, торчал краешек брючины с лакированным носком ботинка. Лицо скрывал изгиб спинки.

– В том, что случилось, твоей вины нет, на тебя зла не держу. Сам виноват. Нельзя было глаз спускать… Не думал, что так быстро решатся. Моя ошибка, только моя. Понимаешь?

В иной ситуации Ванзаров не спустил бы фамильярного обращения. Сейчас не время тешить гордыню. Он должен признать, что считает себя виноватым в том, что случилось. Хотя бы потому, что проспал. Не поверил отцовской интуиции. Не нащупал вероятного убийцу. Оплошал со всех сторон. Должен, но не смог.

– Одно прошу, Родион, не говори, что Альбертик… что он… что это безвинная смерть…

– Пока не знаю.

– Понятно… Что ж, хорошо… О чем я… Какое хорошо… Вот какой у меня к тебе разговор будет, Родион… – Филипп Филиппович говорил ровно и спокойно, словно ничего не случилось. – Мне теперь только одно нужно знать: кто? За это готов на все. Найди мне того, кто это сделал, а заодно – кто придумал, если такой имеется. Настоящего виновника найди. Чистокровного. Сможешь?

– Убийца еще в доме, – ответил Ванзаров. – Необходимо срочно…

– Об этом не беспокойся. Уже распорядился. Никто не выскользнет. Гости дорогие сидят под замком в своих комнатах, а люди надежные и проверенные, есть у меня такие, их стерегут. Полицию не вызывай, сам справься, до вечера найди. Хоть весь дом переверни. Твои приказания будут исполняться немедленно. Ты теперь хозяин. Над всеми жизнями хозяин. Ничего не стесняйся. Будет надо – на заднем дворе сарай имеется, а там козлы и плетки приготовлены. Если кому язык развязать надо – не стесняйся. Хоть мужику, хоть бабе. Никого не жалей. Прикажи – все исполнят как надо. О последствиях не думай. Все на себя возьму. Только настоящего… мне найди. Кто бы он ни был. А дальше я сам…

Присутствие Ванзарова, вероятно, спасло чью-то спину от порки. Хотя и так понятно, кому бы досталось в первую очередь. Старую няньку не пощадили бы. Он не стал отвергать пытки, убеждая, что логика куда страшнее. Только сказал:

– Сделаю все, что смогу.

– Хорошо… Теперь еще одно, чтоб не забыть. За труды твои получишь десять тысяч, сразу как виновника укажешь. Не сомневайся. Слово даю.

– О деньгах не может быть речи. Это дело чести.

Скрипнули подушки, Сундуков появился из укрытия. Ворот разодран, в прорези сорочки виднелась волосатая грудь. Глаза грозного владельца замка покраснели, как у затравленного зайца. Невероятно, что безжалостный зверь способен на такие чувства. Ванзаров отвел взгляд.

– Спасибо тебе, Родион Георгиевич, ты настоящий… Да что там… Иди, все в твоих руках. Справься до вечера. Трудно мне себя успокоить, не наделать бы беды… Более не задерживаю. – И Сундуков исчез в кресле.

Первым делом Ванзаров заглянул в детскую. Кроме Тасича, склонившегося над телом, никого не нашел. Столпотворение слуг растворилось. Зато около гостевых дверей прохаживался дюжий молодец. Завидев Ванзарова, замер по стойке «смирно». Нельзя придумать лучше условий для сыскной полиции: все подозреваемые разделены и находятся под арестом. Пригодятся, когда дойдут руки.

* * *

В комнатку няньки Ванзаров вошел без стука. Федора подняла на него проплаканные глаза и промолчала. Чиновник сыска не собирался утешать, быть милым или ласковым. Напротив, затребовал подробный отчет о том, что происходило после ланча.

Нянька ничего не скрывала.

…Вытащив детей из столовой, Федора повела их в детскую и оставила там. Альберт принялся за подарки, Лидочка взялась за книжку. Видя, что они нашли себе занятие, няня побежала на кухню выпить отвар, ее мутило, заодно узнать, когда будет готов детский полдник. Когда вернулась, Альбертик мирно играл с черепахой, Лидочка читала. Девочка попросилась погулять. Нянька отвела ее на задний двор, оставила под присмотром кухарки. Потом что-то задержало, и она не сразу вернулась. Но как только заглянула в комнату, сразу поняла, что с Альбертом что-то не так. Мальчик съежился, жаловался,