не прилипнут к ране, к тому же серебро — хороший антисептик. Затем ввела себе раствор адреналина, стимулятор и двойную дозу анальгетика. При исполнении этих нехитрых операций, Линн едва не потеряла сознание. По щекам сочились слезы, но она держалась. Коктейль из противошоковых, обезболивающих и тонизирующих препаратов поможет на какое-то время забыть о ране. Митрант остановит кровотечение и запустит процесс регенерации тканей. Но новый палец у нее не вырастет.

Линн прошла в дальний конец пакгауза к водяному насосу. Она дернула за рычаг, вывернув переключатель до упора. Хорошо если Сильвия успела починить насос. Инструменты все еще лежали на картонке вместе с гайками и болтами.

«Прощальный подарок? Благодарю за службу, капрал. Покойся с миром».

Тень Сильвии постепенно рассеивалась, на этот раз окончательно.

Мотор лязгнул, завелся и застучал, вытягивая драгоценную влагу из грунтовой тьмы под пустыней. Удивительно, как глубоко приходится бурить в этом месте. У самого берега водяные жилы подступают к самой поверхности, но они грязные и не годятся даже для туалета — известь забивает трубы и фильтры.

Из крана брызнула тоненькая, но мощная струя обжигающе-холодной воды. Когда небольшой овальный бассейн из нержавеющей стали заполнился до краев, насос автоматически отключился с сухим щелчком. Потянув за другой рычаг, можно было слить содержимое бассейна в систему рециркуляции.

Линн легла на живот возле края ванны и опустила голову в воду. Она долго пила, захлебывалась, кашляла, отплевывалась и снова пила. Потом вымыла лицо и волосы. Вода промочила майку, стекала по груди, по животу, по бедрам, просачивалась в промежность. Линн свесила волосы на бок, выжала их и отбросила за спину. Она никогда не стриглась кротко, хотя длинная шевелюра причиняла дополнительные неудобства, а иногда просто мешала. Боль утихла после укола, но Линн чувствовала отстреленный палец, как продолжение своей руки, и это сводило ее с ума...

— Где я нахожусь?

На миг Линн показалось, что ее снова навестил Жар. Бывший любовник явился к ней из мира духов, чтобы поддержать, сообщить нечто глубокомысленное… или трахнуть ее напоследок. Но это оказался всего лишь раненый тафу. Он пришел в себя и воспользовался аптечкой, чтобы обработать предплечье.

— Проверю, как там дела в казарме и отправлю кого-нибудь на караул, — вполголоса пробормотала Робинс. — Мне что-то нехорошо, капитан.

Она бросила окурок на пол и обежала помещение цепким взглядом.

— Осторожнее с ним. По-моему, вы не вполне представляете себе, насколько эти существа могут быть опасны.

— Ошибаешься, сержант. Я все понимаю.

— Если бы это было так, вы бы не остались с ним наедине. Вы бы вообще не позволили ему жить.

Робинс проскользнула в дверь и захлопнула ее подчеркнуто, со злостью.

«Ей не повезло за Чертой» — Измученный разум охотно соскользнул в прошлое как по ледяной горке. Впервые Линн задумалась о своих приключениях в Резервации с отстраненным спокойствием, будто все это происходило с кем-то другим.

Соплеменники Жара называли себя «иноходцами», выращивали кукурузу и разводили домашний скот. Лошади, собаки, козы, свиньи и другие виды животных, а также длинный перечень садовых растений и сельскохозяйственных культур попали на эту планету с полулегендарной Prima Terra. Семена, рассаду и замороженные эмбрионы перевозили сюда на огромных межзвездных лайнерах-ковчегах во время массовой колонизации. Местные продукты плохо усваивались человеческим организмом — не хватало каких-то важных ферментов — а без любимых питомцев люди чувствовали себя потерянными во враждебных глубинах космоса. Жар утверждал, что людской эгоизм и бездумная хозяйственная деятельность нарушили экологический баланс и привели к исчезновению сотен эндемичных видов. Впрочем, Жар постоянно говорил что-нибудь заумное, и не всем его словам стоило доверять.

Иноходцы приняли Линн в свою общину, за что и поплатились. Эти странные люди добровольно отказались от всех благ цивилизации и исповедовали принцип единения с природой, но их старейшины бережно хранили крупицы знания, оставшиеся от предыдущих эпох. Не для того, чтобы когда-нибудь вернуться в покинутые города — чтобы помочь потомкам избежать роковых ошибок. Они пытались вести собственную игру, используя конфликт между Леорой и Телегией, но в конце концов подписали себе смертный приговор. Другие группы аборигенов со временем одичали, забыли, как делать орудия и одежду, перестали откликаться на разумную речь и вели себя как животные. И все же главную опасность представляли вовсе не они. За Чертой обитало нечто по-настоящему страшное. Девианты. Существа, которых не должно быть. Искусственная зараза, необратимо меняющая человеческую природу, но поражающая избирательно только мужчин. Последний адский гостинец Древних. И чем дальше на север, тем хуже. Особенно плохо становилось там, где месячная изотерма регулярно опускалась ниже нуля. Десять колен Исхода, ведомые Сестрой Основательницей, бежали за Черту, в субэкваториальную зону вовсе не случайно…

Линн наблюдала как пришелец копается в аптечке в поисках нужных лекарств. Конечно он обладал сходством с другими тафу... Нет, не так. Она сбилась с мысли. С мужчинами! В голове вспыхнуло нужное слово. Он походил на мужчин, которых она встретила за Чертой. И в то же время Линн не сомневалась, что он другой, не здешний. Настоящий чужак. Одежда и обувь сильно изношены, но произведены на фабрике, а не слеплены кустарным способом из шкуры и козьих жил. Он родом не из Резервации. Но откуда взяться такому как он там, где таких как он не видели никогда?

Мужчина был примерно на пол головы выше Линн, но заметно уступал в габаритах долговязым воинам из общины иноходцев, на которых она при своих пяти футах восьми дюймах смотрела не иначе как, задрав подбородок. Все они отличались очень высоким ростом, и мужчины, и женщины, все смуглые и черноволосые, а еще они обладали непоколебимым достоинством, спокойствием каменного сфинкса.

Лицо и руки чужака пострадали от лучей Пальмиры, но кожа успела облезть и покрыться ровным, коричневым загаром. Русые волосы спутались на висках, а на затылке слегка курчавились. В них запеклась кровь. Подбородок и щеки обросли жесткой щеткой волос. Еще одна странность. У Жара и его сородичей никогда не росли волосы на лице. Линн внезапно захотелось расслабиться, забыть на время о ходоках и о своем увечье, улыбнуться этому человеку, поговорить с ним... одновременно ее так и подмывало распахнуть дверь, а потом бежать прочь со всех ног.

— Не могу разобраться в этикетках, — пожаловался он и откашлялся в кулак, — я понимаю, что здесь написано, но все эти лекарства мне не знакомы. Вряд ли тут можно найти хоть одного провизора. Может, вы что-нибудь посоветуете?

Линн