— ощущение, что все не так, все сломалось, что кто-то холодный и жестокий пришел и отобрал у него важную часть души. Но обида не могла ничего изменить. Дверь в прошлое захлопнулась, колесо продолжало вращаться, и остановить его уже никому не под силу.

Он встал, опираясь о выступ стены. Линн поднялась следом за ним. Обоих слегка шатало от усталости и потери крови.

Алексей наблюдал как она застегивает аптечку и убирает на полку. Ее стройное, тренированное тело двигалось на удивление гармонично. При взгляде на нее по спине ползали мурашки. Нет, все-таки Линн ему нравилась, и с этим уже ничего не поделаешь. Есть женщины, которые привлекают своей яркой внешностью, но лишь с немногими из них ощущаешь внутреннее родство. К ним тянет с первого взгляда.

— Тебе больно? — Он заглянул ей в глаза.

— Да. Немного, — Линн приподняла забинтованную руку, поморщилась, — Все не так плохо, как кажется. Лекарства подействовали. Почему ты спросил об этом?

Отголоски внутренней борьбы то и дело пробегали по ее лицу.

— Потому, что меня это волнует, — ответил он, не задумываясь. — Но ты ведь хотела спросить о другом.

На этот раз она не смутилась:

— Я хочу знать, кто ты, черт возьми, такой и откуда пришел и…

Линн запнулась, как будто ей не хватало духу закончить фразу.

— Договаривай.

— Что ты скажешь об узловой точке? — выкрикнула она, — О точке отсчета, о долбанном трамплине! Ты ведь что-то знаешь об этом?

Вопросы улеглись сознании на заранее подготовленные места, как недостающие кусочки пазла. Узловая точка, трамплин… эхо памятного сна, тени среди теней. Отсвет пламени в темных глазах. Смуглая рука, перебирающая четки.

— У меня есть, что тебе рассказать. Но, боюсь, ты ожидаешь совсем не этого.

— Для начала расскажи о себе. Откуда ты взялся?

— Двадцать семь дней назад я очнулся на пляже к востоку отсюда. — Мысли, плохо связанные друг с другом, сыпались на него как из рога изобилия. Алексей с трудом поспевал за ними и при этом знал, что хочет сказать совсем не это. Он как будто разбирал зашифрованный текст, импровизируя находу. — До… всего этого я жил в другом месте… в другом, параллельном мире. Надеюсь, идея множественности миров не кажется тебе бредовой? По всем признакам я должен был умереть, но ангелы на небесах дружно хлопнули в ладоши, и я оказался здесь. На самом деле... думаю, я уже давно готовил себя к чему-то подобному. Жил с мечтой о лучшем мире, о лучшей версии самого себя. Но мечты об идеале и реальная жизнь редко совпадают между собой.

Он прервался и глубоко вздохнул.

— Если заморочил тебе голову, извини.

— Мне это знакомо, — Линн всерьез задумалась над его словами, примерила их на себя. — Я мечтала о том, чтобы все изменилось, пыталась вырваться из клетки. Но сейчас... я хочу поверить тебе и в то же время боюсь. Думаю, твое появление окончательно разрушит мою жизнь. Скажи, так всегда бывает?

— Со мной было еще хуже. Мою жизнь забрали целиком.

— И по-другому нельзя?

— Нельзя отправляться в путь с гирями на ногах.

Линн провела пальцем по лбу, словно распрямляя что-то у себя в голове.

— Оказывается, ты и сам ни черта не знаешь. Так как же нам быть?

— Для начала подчиниться судьбе.

Линн уставилась на него как на балаганного чудика:

— Подчиниться! Серьезно? Зачем я вообще тебя слушаю!

Он виновато улыбнулся и развел руками.

— Не спеши бросаться какашками в пианиста. Он играет как умеет. В моих словах гораздо больше смысла, чем может показаться на первый взгляд. Нам с тобой суждено было встретиться. Какая-то… высшая сила или, скажем, космическая аномалия… разорвала пространство и время, чтобы свести вместе две параллельные прямые. Два мира, две вероятности. Мы знаем вполне достаточно, чтобы отправиться в путь. Рано или поздно мы найдем ответы. Нужно только запастись терпением.

— В жопу терпение! — крикнула Линн, — Надоело выслушивать сраные проповеди о судьбе и предназначении! Сначала Жар, потом ты…

От неожиданного потрясения Алексей едва устоял на ногах.

— Жар? Ты сказала Жар?

— Да, Жар. Мужчина, которого я знала раньше. Он умер.

— Кажется вчера ночью я видел твоего покойника во сне и… это не может быть совпадением. Очень высокий, смуглый, черноволосый, так?

— Так. — Линн побледнела. — Его застрелили, но потом он навестил меня спустя три месяца после смерти. С тех пор прошел почти год. Он предсказал мне неожиданную встречу. Человек из неоткуда. Наверное, он имел в виду тебя.

Ее самообладание дало трещину. На нее было жалко смотреть.

— Что происходит, Килар? Мне еще никогда не было так страшно.

— Я тоже поначалу боялся, но это пройдет. — Алексей осторожно взял ее за руку. Пальцы Линн были сухими и холодными как сосульки. Она не вырвалась. Просто смотрела на него в каком-то оцепенении.

— Мы все боимся непознанного, — Алексей постарался, чтобы его слова звучали убедительно. — Но, порой, нам приходится действовать вопреки страху. Вопреки привычке. Даже вопреки самим себе. В моем сне Жар говорил об узловой точке, о трамплине, о важной цели где-то впереди. Мне он тоже предсказал неожиданную встречу. Сказал: «леди во тьме, ты узнаешь ее, как только увидишь». И он не солгал.

Линн отдернула руку. Ее серые глаза смотрели на него как сквозь огромное расстояние, с другого края разделяющей их пропасти.

— Так не бывает! Могу ли я вообще тебе доверить?

— Не только можешь, но и должна! — Алексей невольно повысил голос. — Мы с тобой находились в разных слоях действительности, но пережили одну и ту же чертовщину. С нами беседовал один и тот же мертвец. Разве мы не поняли друг друга с полуслова? Это все равно что читать по очереди из одной книжки.

— Ага, двое психов воруют глюки друг у друга, — она нервно хихикнула, прикрыла ладонью рот, взъерошила волосы на затылке, прошлась вдоль стены туда и обратно. Ее дыхание выровнялось, голос обрел прежнюю твердость. — Жар был моим любовником, а тебе явился во сне. И похоже он до сих пор дергает нас за ниточки, хотя должен лежать в могиле в трех тысячах миль отсюда. Ну и хрен с ним, с Жаром! Мы встретились, и что теперь? Что мы должны