— Вы вольны делать все, что пожелаете, если помните о нашем соглашении. Спокойной ночи, мисс Петрова.

Стиснув зубы, я встаю и иду прямо к двери, ведущей из кабинета в спальню, где я спал. И я обязательно захлопываю ее за собой.

Я направляюсь в ванную комнату, чтобы принять душ и почистить зубы, затем надеваю еще одну модную рубашку Рафаэля, используя ее как ночную рубашку.

Меня несколько утешает то, что Рафаэль, похоже, не хочет от меня ничего, кроме починки его чертовой компьютерной системы. Если не считать нескольких комментариев по поводу моей одежды, он не сказал и не сделал ничего, что говорило бы мне о том, что я ему интересен.

Странно. Я так привыкла к тому, что парни пытаются затащить меня в свою постель уже через несколько минут после встречи. Очевидное безразличие Рафаэля привело меня в небольшое замешательство.

Может быть, я просто не его тип?

Хороший!

Верно?

Я засыпаю с калейдоскопом образов, занимающих мой разум. Строки кода. Огромная голубая гладь моря и солнце, отражающееся от сверкающих вод. И скрытое лицо мужчины, наблюдающего за мной из темного угла.

Глава 6

Все еще немного нервничая из-за непонятных часов, проведенных вчера вечером с Рафаэлем в его офисе, я выхожу из спальни, готовая спуститься вниз на завтрак. Но по другую сторону двери меня встречает большая белая сумка с замысловатыми золотыми ручками. На передней панели блестит тщательно продуманный золотой логотип Albini, напечатанный традиционным шрифтом. Присев, я осторожно развязываю бантик из золотой ленты, скрепляющий стороны сумки.

Внутри около дюжины элегантных коробочек и среди них бархатистая белая карточка с таким же золотым логотипом на лицевой стороне. Достав его, я просматриваю аккуратный мужской почерк.

Оставшуюся часть своей одежды ты можешь использовать в моем гардеробе.

Р.

Я поднимаю одну из коробок, заглядывая под крышку. Внутри находится красивый комплект нижнего белья из черного кружева. Я уверен, что в остальных коробках будет еще больше того же.

— У этого человека нервы, — рычу я, но не могу удержаться от того, чтобы уголки моего рта слегка выгнулись вверх. Я забираю сумку внутрь и оставляю ее содержимое поверх покрывала, мой разум блуждает по образам нежного кружева в руках Рафаэля.

Меня пробегает дрожь. Я почти чувствую шероховатость этих рук, когда они скользят по моей разгоряченной коже, тянут изысканные черные стринги и направляют лоскут кружева, чтобы соединить соответствующий бюстгальтер куда-то через его плечо.

Отвлекая свои мысли от пути, по которому лучше не идти, я спускаюсь вниз, готовый противостоять негодяю.

На кухне я вижу Гвидо, опирающегося на стойку и держащего в руках миску с хлопьями, его глаза устремлены на телефон, лежащий рядом с ним на деревянной столешнице.

Никаких признаков Рафаэля.

— Надеюсь, в этом доме на завтрак есть что-нибудь кроме птичьего корма—, — говорю я, проходя мимо него по пути к холодильнику.

— Сомневаюсь.–

— Где твой брат?

— На работе. Почему?–

— Мне нужно позвонить семье.

Гвидо поднимает на меня бровь.

— Судя по сканированию системы, которое я провел вчера, я останусь здесь как минимум на неделю. Наверное, больше. Мне нужно сообщить им, что я жив и здоров.

— Я уточню у Рафаэля, но не надейтесь. Он этого не допустит.

Гвидо берет телефон, большим пальцем нажимает на контакт в списке — я полагаю, его брата — и затем подносит его к уху. Его тон меняется с спокойного на раздраженный, быстро наполняясь гневом, пока он спорит по-итальянски. Когда он передает мне телефон, на его лице отражается ярость.

— Мисс Петрова, — ворчит Рафаэль с другого конца. — Я слушаю, но делайте это побыстрее. Я на встрече.–

— Я хочу позвонить своей семье.

— Да, Гвидо сказал мне. Из линии доносится странное бульканье, смешанное с приглушенным стоном. — Это не входило в нашу сделку.

— Они должны знать, что со мной все в порядке. Мои родители, наверное, сойдут с ума, не сказав мне ни слова за три дня. Пожалуйста, я просто собираюсь…

В моем ухе раздается пронзительный вой, и я быстро отдергиваю телефон. Я открываю рот, а крики продолжаются, громкие и отчетливые, несмотря на выключенную громкую связь, пока они медленно не переходят в хныканье.

— Я помешал тебе выбивать из кого-то дерьмо? — спрашиваю я, осторожно возвращая телефон в сторону головы.

— Оставайся! — Рафаэль рычит на того, кто находится на другом конце провода. — Может быть. Тебе понравился подарок, Веспетта?

— Ты спрашиваешь меня об этом сейчас? Моя бровь приподнимается в изумлении. — Если я откажусь, ты позволишь мне позвонить домой?–

Там, где в данный момент находится мой похититель, раздается еще один крик, но на этот раз он более приглушенный. — Неа.–

— Тогда мне это очень понравилось—, — говорю я.

— Я рад это слышать. Вы можете позвонить своей семье. Никаких подробностей о том, где вы находитесь, или как вы сюда попали, или вы знаете, что произойдет. Капитон?

— Да.–

— Хороший. Включи Гвидо.

Судя по кислому выражению лица Гвидо, когда я передаю ему телефон, он недоволен решением Рафаэля. Они спорят еще почти минуту, прежде чем брат Рафаэля возвращает мне устройство.

— Двадцать секунд—, — рявкает он. — И ты тут же сделаешь звонок.

Я смотрю на экран, размышляя, позвонить ли мне маме или папе. Папа, несомненно, потерял бы самообладание и начал бы кричать, требуя знать, где я. Я не смогу сказать ни слова, пока он не закончит. Мои двадцать секунд будут потеряны. Мама, тогда это так.

Мои пальцы трясутся, когда я набираю цифры, и когда линия наконец соединяется, я чуть не срываюсь и начинаю плакать. Я теряю драгоценные пять секунд, пытаясь взять себя в руки, прежде чем успеваю произнести хоть слово.

— Привет мама.–

— Вася? — в трубке доносится сбивчивый голос моей мамы. — Боже мой! Где ты, детка?! Мы сходим с ума…

— Я в порядке, мама. Слушай, я не могу долго говорить. Я просто хотел, чтобы ты знал, что со мной все в порядке и что я вернусь домой через пару недель.

— Что? Скажи мне, где ты! Прямо сейчас!–

— Я позвоню еще раз через несколько дней, ладно? Люблю тебя.–

Едва я заканчиваю, как Гвидо выхватывает телефон из моей руки и обрезает линию. — Время вышло. Я не могу рисковать, что они отследят звонок.

В его тоне есть нотка самодовольства, как будто забрать у меня этот телефон — самое приятное, что он сделал за долгое время. Мои зубы скрипят от того,