именно, – ответил он.

Коронация состоялась в отцовском тронном зале. Каменные стояли на черном стекле перед помостом – их малая горстка выглядела затерянными в море одинокими суденышками. Произносились положенные слова, шепотом звучали молитвы, обряд Каменных смешался с обрядом сидни. Корону Кадуану вручил мой отец. Над прекрасным изделием из меди и блестящих каменьев поднимались тонкие, как оленьи рога, зубцы – Клинки принесли ее в числе немногого спасенного из руин Дома Камня.

Кадуан встал, и горстка подданных склонилась перед ним. У меня защипало глаза.

Мой отец на своей коронации выглядел властелином всего света. Я благоговела перед ним – перед его быстрой улыбкой, перед отважной решимостью, приставшей скорее стихийной силе, нежели живому, уязвимому созданию.

А Кадуан? Кадуан смотрел мимо своих подданных, мимо моего отца, сквозь Удел, словно искал глазами лежащий вдали родной дом. И казался таким… потерянным.

На рассвете следующего дня прибыли фейри Дома Своевольных Ветров.

Глава 11

Макс

Я честно старался не оглядываться.

Казалось, что так будет легче. Когда мы выезжали, я дышать не мог. Мне вручили столько жизней, велев бросить их тараном против самых мощных городов Ары. Начать предстояло с Антедейла, города-крепости и одного из драгоценных ключей на дороге Зерита к победе. И это, конечно, было бы только первым шагом.

Да, я старался. Но когда, по моим прикидкам, стены почти скрылись из виду, не выдержал, обернулся. Тисаана стояла на балконе – красное пятнышко. Я поднял руку, махнул ей на прощанье.

Моф ехал со мной рядом. Ему дали большую неуклюжую скотину – тягловую лошадь, не желавшую ни шевелиться, ни слушаться всадника, – это было бы очень смешно, будь я в настроении посмеяться.

Он повернулся в седле, проследил за моим взглядом:

– Что она будет делать?

Вознесенные в небесах! Ну и вопрос…

– Будет защищать Корвиус.

– В одиночку? – Моф насупил брови.

В животе у меня все перевернулось.

Я мог бы сказать: «Нет, не в одиночку, с ней вся армия Зерита».

Я мог бы сказать: «Нет, с ней Зерит, который ее предал, и Нура, заготовившая отравленный кинжал на каждую глотку».

Я мог бы сказать: «Нет, с ней Решайе, древняя кровожадная сущность, способная только уничтожать».

Вместо всего этого я сказал «да». Показалось, так будет ближе к истине.

Моф надолго замолчал, что было ему несвойственно. Но краем глаза я видел, что он все оглядывался, пока крепость не скрылась за клубами тумана.

До Антедейла предстоял долгий путь. В моем войске были не только повелители, поэтому нельзя было сократить дорогу стратаграммами. Да и вообще перемещать этим способом сразу сотни – мысль не из лучших: высок риск, что люди будут валиться друг другу на головы. Или, как в одном недоброй памяти случае, – проваливаться друг в друга.

У меня было два заместителя, каждый помогал управлять половиной войска.

Одна из них, Эссани, соларий выше меня ростом, собирала каштановые волосы в высокий пучок на макушке. Ей было, пожалуй, за сорок, в глазах застыло вечное «со мной не шути». Я знал ее по годам службы, хоть и не слишком близко. Она казалась мне сильной и дельной. Странное дело, с Зеритом ее связывала близкая дружба. Я еще тогда этому удивлялся.

Второй – Арит, был вальтайн с замечательной белой бородой и блестящими из-под вечно насупленных бровей глазками. Тощий и большой гуляка. Но еще и умен, и люди им восхищались, а такими предводителями, как я давно убедился, стоит дорожить.

Оба выглядели знающими свое дело командирами, искусными повелителями и хорошими солдатами. Но я твердо знал, что выбрали их не только за опыт и искусство. Мне Зерит усердно внушал, будто держит меня в руках, но только идиот не приставил бы ко мне самых доверенных своих людей. Эссани и Арит повиновались моим приказам, но верность их, конечно, принадлежала Зериту. И стоило мне переступить черту, оба мигом донесли бы ему.

Впрочем, я и не собирался своевольничать. Как ни противно признать, Зерит был прав. Я прискорбно осторожен по натуре, и его угрозы Тисаане засели у меня в памяти. Хотелось бы верить, что исполнить их невозможно. Проклятье, я и верил, что это невозможно. Но за такой долгий срок успел забыть, как силен этот страх – страх перед потерей. Были вещи, которыми я просто не мог рисковать.

В тот вечер я наблюдал, как солдаты разбивали лагерь. Если ближайшее будущее страшило кого-то из них, они не выдавали страха. Только очень уж молодых набрали вербовщики. Таких мальчишек, как Моф, больше не попадалось, но немногим старше – были. Эти пыжились, расхаживали враскачку, усердно выставляя себя дураками.

Тошно было смотреть. Отяжелевшие веки и усталость в теле подсказывали, что после долгого дня пути меня должен мучить голод. Но я равнодушно смотрел в миску с супом и в конце концов придвинул ее Мофу, который выхлебал все до капли в одиннадцать впечатляющих глотков.

После ужина, когда большая часть солдат собралась к выпивке, ко мне подошел высокий долговязый юнец:

– Генерал Фарлион. Позвольте вас отвлечь?

Я моргнул. Не от чего было отвлекать, разве что от молчаливого рассеянного созерцания ужаса бытия. Я откашлялся и поднялся от стола:

– Прошу.

Было темно, светила только луна и догорающие отблески лагерных костров и фонарей. У парня были всклокоченные волосы мышиного цвета, почти скрывавшие глубоко посаженные глаза, и кривая виноватая полуулыбка. Я чувствовал, что должен его знать, только не мог вспомнить.

– Просто хотелось самому вас увидеть, сударь.

Он вскинул руку в салюте и склонил голову – мне стало не по себе от этого зрелища.

– А, это ни к чему… просто…

Я протянул руку – парень непонимающе уставился на нее, потом жадно схватил и пожал.

– Большая честь, сударь! Фелип. Фелип Алеор.

Я вспомнил, и меня как камнем ушибло.

– Алеор, – повторил я.

Он удивленно выгнул брови. И расплылся в улыбке:

– Вы помните?..

– Помню, конечно.

В моем голосе невольно прорвалась досада: «Ты думал, я мог забыть?» Я опять прокашлялся.

– Ты ему кто?

– Брат, сударь.

Я разглядывал юнца. Сколько ему может быть? Девятнадцать? Двадцать? Примерно столько было его брату, когда тот стоял на его месте. Сходство между ними немного пугало. Та же неуклюжая осанка, мосластые конечности, такие же нелепо растрепанные волосы.

– Райан всегда так хвалил вас. Вот я и, когда узнал, что вы нас поведете… – Фелип покачал головой. – Если позволите начистоту, вы в нашем доме считались легендой, еще когда я был мальчишкой. А после вашей победы в Сарлазае… это такая честь,