(Великого Святилища Гелиополя) происходила 24 октября 1750 года на вилле ди Поссилипо, принадлежавшей Дон Дженнаро Мария Карафа Кантельмо Стюарту, князю Рочеллы. И по преданию, сохранившемуся среди франкмасонов Традиционного Египетского Обряда Неаполя, только Дон Дженнаро Стюарт и Раймондо ди Сангро знали подлинный ритуал Arcana Arcanorum, восходящий к итальянским интеллектуалам и алхимикам XVII-го столетия.

Arcana Arcanorum. Гробница Гермеса Трисмегиста

Судьба двух великих: Афанасия Кирхера и Джованни Лоренцо Бернини

Достичь Аркадии способен тот, кто был крещен в воде Алфея…

Что мы знаем теперь об этом древнем ритуале Arcana Arcanorum, кроме того, что это высшие посвятительные степени франкмасонского устава Мицраим (соответственно 87º, 88º, 89º и 90º). Конечно, само словосочетание отсылает нас к произведению лекаря и алхимика Михаэля Майера, выпустившего свою первую книгу по эзотерической египетской тематике в 1619 году под названием “Arcana Arcanissima”. С другой стороны, Александр Калиостро обещанием раскрытия тайны ритуала Arcana Arcanorum сумел войти во многие влиятельные франкмасонские ложи Старого Света от Франции до России. Знал ли он сам этот ритуал? Вероятно, поскольку общался с Раймондо ди Сангро, князем ди Сан-Северо. Использовал ли он ритуал во время своей авантюрно-приключенческой жизни, сказать сложно. Хотя, по-видимому, что-то ему и приходилось предпринимать в обрядовом плане, иначе как объяснить его популярность в высших слоях общества и франкмасонства того периода. Вообще, вокруг вышеназванного ритуала сложилась целая мифология за более чем два века: одни отрицали его существование, другие считали его уловкой и каламбуром Калиостро, а третьи подавали его в довольно заурядном обрядовом выражении четырех высших градусов франкмасонского устава Мицраим. Разумеется, он ни первое, ни второе и ни третье. Все же наиболее адекватно его суть отражается в статье Дени Лабуре «Калиостро и Arcana Arcanorum», где отмечается, что данный ритуал есть:

«1. Теургическая система призывания Святого Ангела-Хранителя или сонмов ангелов. До нас дошли от тех времен описания призываний путеводного Эона и четверых, семерых и девятерых ангелов.

2. Практическая лабораторная алхимия металлов. Переданные мне в свое время тексты сконцентрированы вокруг работы с антиномиями.

3. Практическая внутренняя алхимия с использованием процессов и материальных свойств физического тела, рассматриваемого как атанор – алхимический тигль с постоянно поддерживаемой температурой. Каждый элемент, каждая стадия алхимии металлов находили соответствия в теле адептов, тем самым обеспечивая наличие для него Путь взаимодействия между работой внутренней и внешней.

В «Arcana Arcanorum» все основано на теургии, которая считается вратами, открывающими посвященному путь к практике внутренней алхимии и алхимии металлов, к которым она является лишь введением. В них подразумевается, что посвященный устанавливает контакт с путеводными Эонами, которые должны открыть ему до сих пор не раскрытые тайны внутренней алхимии» (цитировано по русскоязычному порталу teurgia.org).

Как видно, доктринальный трактат Джулиано Креммерца “Corpus Totius Philosophorum Magiae” совершенно соответствует 1 и 3 пунктам, поскольку в нем идет речь не об оперативной, а о внутренней алхимии. Но многое он, разумеется, оставил за границей печатного текста, и кое-что из этого мы попытаемся восполнить.

На наш взгляд, Arcana Arcanorum, кроме прочего и уже сказанного, суть последовательность определенных магико-теургических формул, при помощи которых адепт Царственного Искусства становится способен открыть герметическую дверь, являющуюся порталом в иное измерение. О, интересное совпадение или все же нет. Когда Массимилиано Паломбара, маркиз Пьетрафорте, возводил на своей вилле Алхимическую дверь (1655–1680), немногим ранее в исторической перспективе (1638–1639 гг.) великий французский художник Никола Пуссен (1594–1665) создал свое загадочное полотно «Аркадские пастухи», вызвавшее столь горячие дискуссии в последующие времена, не утихающие и по сей день. Так вот, эта картина и представляется нам открытием герметической двери Массимилиано Паломбары и несет свои аллюзии, как на Царственное Искусство, так и на его этап, когда адепты в виде пастухов, оказавшись в Золотом веке, пройдя все стадии духовного Атанора по Креммерцу, переплыв подземную реку посвящения Алфей, останавливаются перед надгробием с философической надписью: Et in Arcadia Ego. По нашему разумению, это анаграмма фразы Genitor Arcani Dei, то есть создатель, прародитель Божественного Аркана, коим, несомненно, является Гермес Трисмегист. То есть перед нами явно представлена гробница самого Тота, оставившего после себя символическую систему арканов и само Царственное Искусство (Ars Regia). Интересно, что на одноименной картине Гверчино (1591–1666), его настоящее имя Джованни Франческо Барбьери, написанной с 1618 по 1622 гг. и послужившей источником для всемирно известного полотна Никола Пуссена, на надгробии изображен лежащий и непропорционально крупный по отношению к двум пастухам череп, несущий аллюзию, как представляется, на Гермеса-Тота, Атланта, происходившего из рода нефилимов. На картине Пуссена пастухов трое: справа, рядом с одним из них, в золотой тунике и золотых сандалиях стоит аристократка, облокотившись на него. Пастухи обозначают три могущества Гермеса, тогда как аристократка есть Коре Косму (Дева Мира), которой посвящен один из трактатов Герметического свода. Она же – София, Премудрость Божия, Афина Паллада, Метида и Мириам (Исида).

Дело в том, что время, когда писались обе картины, Гверчино и Пуссена, было расцветом герметических знаний и оперативной алхимии, где находило себе прибежище символическое искусство, покидая пределы религиозной сферы, весьма уже профанированной в период позднего Кватроченто и Ренессанса. Отсюда интерес сих художников к античной и эллинистической проблематике, за которой часто скрывались истины философии Великого Делания. Тогда же Элиасом Эшмолом по рекомендациям иезуитского монаха и полимата Афанасия Кирхера создавался в качестве алхимического ритуал символического (первых трех степеней) франкмасонства.

Что касается Герметической двери, то нам известна одна легенда ее открытия и прохождения в нее человека, оставленная нам итальянским историком и археологом Римской курии Франческо Джироламо Канчеллиери, за плодовитость и разнообразие своих трудов прозванного Новым Варроном. Речь идет об алхимике по имени Stibeum (от латинского stibium, что означает сурьму), в котором опознали герметического философа Джузеппе Франческо Борри (1627–1695), он же Джустиниано Боно, провел на вилле Паломбара ночь, разыскивая в ее садах траву «прикосновения Мидаса», способную превращать металлы в золото. На следующее утро он, исполнив ритуал, исчез за растворившейся дверью, оставив после себя несколько золотых чешуй, плодов успешной алхимической трансмутации, и таинственный лист бумаги, заполненный герметическими символами и уравнениями, описывающими последовательность действий и ингредиентов Великого Делания. Маркиз Массимилиано Паломбаро приказал выгравировать эти сиволы и формулы на пяти воротах виллы Паломбара и на стенах своей резиденции, рассчитывая их использовать в подходящее время.

Второе предание гласит, что в период с 1678 по 1680 гг. Джузеппе Франческо Борри вместе с иезуитом Афанасием Кирхером и выдающимся итальянским архитектором и скульптором Джованни Лоренцо Бернини (1598–1680), основоположником стиля барокко в скульптуре, спроектировали и построили Герметическую дверь для маркиза Массимилиано Паломбары. Маркиз Паломбара