— Вот, возьми листок, карандаш и нарисуй это дерево. Записывай вокруг него всё, что о нём знаешь, как бы создавая ореол информации. Самое главное, чтобы ты сам наделял каждое написанное тобой слово глубокой сакральной правдой. Ты, конечно, можешь написать какую-то выдумку, но никто не знает, как вселенная на это отреагирует. Вот напишешь ты «карась», а там никакого карася и отродясь не было, а вселенная решит, что ты шутки шутить вздумал, и тебя сожрет акула где-нибудь на курорте.

— Ясно. Сейчас нарисую. Стоп! Но о таких вещах ведь всегда предупреждают!

— О каких?

— Об акулах!

— Хорошо тебя, видать, по голове приложили. Перед тем как бить тревогу, акулу кто-то должен увидеть, а этого кого-то она вполне может и сожрать. Вот и Вселенная — та же акула — найдет способ восстановить нужный ей баланс.

— Делать ей больше нечего, как за нами одними наблюдать! У неё столько планет, звёзд, чёрных дыр и прочих космических дел. Ну, я думаю, ты и сам понимаешь, ты же в этом шаришь, а не я.

— Да. Но тут ты не совсем прав. Вот смотри, собирал ты в детстве паззлы, чтобы получилась картинка?

— Ну да, собирал.

— А если кусочек паззла терялся, что ты делал?

— Я выкидывал. Что с таким паззлом делать. Даже не склеишь и на стену не повесишь, с дыркой то.

— А теперь представь, что по этим паззлам цепной реакцией идёт жизненная сила. И вот какой-то маленький паззлик выхватили прямо из середины огромной картины, выкинули или перевернули так, что он теперь не может встать правильно рядом с другими детальками. Таким образом из-за какой-то крошечной ошибки жизненная сила перестает поступать дальше, тем самым лишая этой силы великое множество планет, солнечных систем и других космических рас. Вселенной и искать не надо, она просто видит точку разрыва и начинает незамедлительные ремонтные работы. Поэтому если раз со вселенной накосматил, считай всё — пиши — пропало.

— Понятно, — сказал я, почёсывая затылок, и стал рисовать дерево. Вокруг картинки я написал несколько слов: сияние, чёрный, нефть, ток, жизнь, смерть, дерево, страх.

— Вот, смотри, — протянул я руку со своим рисунком Коле.

— Э, нет! Меня в свои дела не впутывай, у меня, как видишь, и своих проблем хватает.

— Так и что мне делать-то? Ты мне не поможешь?

— А ты думал, это как в аптеке? Дал таблетку и всё, голова прошла? Нет, дружище! Придётся тебе разбираться с самим собой самому. И не с тем, кого ты видишь в зеркале, а с самым нутром! С самым настоящим собой! Вынуть себя из всей этой обмотки, как оголённый провод и посмотреть в глаза этому уроду искалеченному, вот он тебе всё и скажет.

— Почему сразу уроду-то? — возразил я.

— Да потому что все мы уроды. Вот, например, хочешь ты кого-то нахуй послать, коллегу своего! Заебал тебя падла, доносит на тебя начальству за каждый чих, да и привирает сверху. В итоге ему повышение, а тебе штраф и мизерная зарплата. А ты всё ему культурно объясняешь, говорить пытаешься. То есть закрываешь своё естество! Ты не видишь, а на тебе настоящем хоп и порез на пол щеки появился. Вот так к тридцати годам в зеркале ты ещё молодой, а внутри — уставший урод.

— Ну не все же такие?

— А мы сейчас про всех или про тебя? Ты точно такой, уж поверь! Самый настоящий урод, да поуродливей многих. Но не отчаивайся, я тоже недалеко ушёл.

Дальше мы сидели молча. Я облокотился на стену и задремал.

— Тоцкий, на выход! — раздался суровый голос полицейского.

— Тоцкий, свободен! Или тебе здесь понравилось? — повторил мужественный бас.

Я быстро встал и пошёл к двери! Потом понял, что надо бы узнать телефон этого Коли, может он ещё чем поможет.

— Коля, а может ты номер мне свой скажешь, я позвоню, расскажешь мне обо всем по подробнее?

— Э, не, дружище, я от безвыходности с тобой сегодня разговаривал. А вообще контактов с такими поломанными стараюсь избегать.

— Поломанными? Что ты имеешь в виду? — спросил я.

— Да всё ты и так понимаешь! Иди уже.

— Тоцкий, последний раз повторяю!

— Да иду, иду я.

Подписав несколько бумаг, я оказался на воле.

******

Чудесным образом гопота не сперла мобильник. Видимо, потому что я упал на живот, а заветное устройство пряталось во внутреннем кармане пиджака. В полиции я его отключил после ошалевшего взгляда Коли. Он был крайне удивлен, что «трубку» у меня не забрали. Всё-таки пусть я и лежал мордой в грязь, так или иначе походил на приличного человека. А, что ни говори, у нас в стране смотрят на внешний вид, чтобы заранее прикинуть статусность. В устоявшемся выражении «встречают по одёжке — провожают по уму» правдива только первая половина. Всем плевать на твой ум, если с его помощью ничего не нужно получить, а тебя при этом поиметь. Коля на приличного человека походил едва ли. Видимо, поэтому его шпыняли, как бесхозную дворнягу, а меня лишь грубовато сопровождали в нужном направлении и не шмонали так тщательно.

Проверив карманы, я понял, что цвет нации, всё-таки, спёр кошелек. Налички в нём и так практически не было, а вот на телефон пришло уже два десятка уведомлений. Потратить много не успели — пин-кодов карт они не знали, вот и затаривались по местным магазинчикам по 700–800 рублей в чеке. Что ж, надеюсь, они купили самую паленую водку в городе и теперь выпьют её до последней капли, а на утро ослепнут или вообще не проснутся.

Отделение находилось в нескольких кварталах от офиса. Было уже за полночь. Ночи стали значительно холоднее, но холода я не ощущал.

Вдруг меня посетила мысль пойти туда, откуда всё началось.

Придя на набережную, я сел на ту самую скамейку и стал смотреть на редкие звёзды в небе.

— Как же красиво! — произнес я вполголоса и разрыдался.

Я смотрел на звёзды и плакал как ребёнок. Возможно, из-за пережитого моя нервная система просто сорвалась и решила устроить себе разрядку. Обычно такое состояние становится причиной сильных эмоциональных всплесков. Однако, я не чувствовал боли, обиды или ненависти. Я ощущал себя разобранным, но при этом настоящим. Будто на скамейке сижу не я, а тот самый внутренний урод со всеми своими шрамами и ещё кровоточащими ранами. Я вспомнил популярные сувениры — живых жуков, залитых эпоксидной смолой. Вот и я, казалось, был одним из таких.

Последние несколько лет я целенаправленно заливал себя