спектакля, на который они ходили втроём, они рассуждали о том, что увидели. О чём говорила Катрин, было сказано выше. Каково же оказалось мнение мужчин?

«Это конформистская пьеса ещё одного типа, которая раскрывает пороки, чтобы научить добродетели», сказал Джим, возражая Катрин.

А когда мужчины остались одни, они стали вспоминать некоторые реплики из спектакля: «женщина – чудовище, следует её остерегаться», «удивительно, что женщин пускают в церковь, о чём они могут беседовать с Богом», «женщина естественна, следовательно, отвратительна». И приходят к выводу: «Катрин не особо умна, не особо красива, не особо честна, но почему-то именно эту женщину мы любим». Без неё, признаётся один из них, я просто любил бы Хельгу, если бы не любил Люси. Так просто.

Может быть, всё дело в том, что они думали, что жаждут любви, а на самом деле искали добродетель? Даже не догадывались, что не в состоянии разгадать непостижимую улыбку каменной скульптуры без чёткости деталей.

И случилось то, что случилось.

Откровенно иронично назвал свой фильм Трюффо: «Жюль и Джим», «жюльиджим», мужчины без женщины. Рискнул бы предложить другое название:

…в духе фильма Андрея Кончаловского[127] об Асе-хромоножке[128]…

«Жюль и Джим, которые любили Катрин, но так и не смогли её понять». Или другой вариант: «Катрин, которая хотела полюбить одновременно Жюля и Джима, но оказалось, что это невозможно».

Стоит ли сокрушаться по поводу этого «не смогли понять» или «оказалось невозможным»?

Своеобразный римейк[129] фильма снял американский режиссёр Пол Мазурски[130]: «Уилли и Фил»[131]. Римейк в самом прямом значении этого слова, ведь именно после просмотра фильма «Жюль и Джим», Уилли и Фил становятся друзьями.

Итак, Уилли и Фил становятся друзьями. Уилли – еврей, Фил – итальянец, но, в сущности, они типичные американцы, которых объединяет любовь к Трюффо, общее чувство юмора, и многое другое. Они дали друг другу слово, что женщина никогда не будет стоять между ними, что они не будут делить одну и ту же женщину, и всё было бы прекрасно, если бы в их жизнь не ворвалась Жанет (между собой они назовут её Анной Карениной). Жанет именно ворвалась, сказала, что никому не будет принадлежать, но когда пришло время, кинула монетку, выбрала Уилли, родила ребёнка, потом не захотела делить его образ жизни, предпочла ему Фила, а когда друзья не знали, как выпутаться из этой истории, ушла от них обоих, позволила себе влюбиться в русского эмигранта, который водил такси и любил танцевать.

Когда они поняли, что Жанет ушла от них обоих, они страшно разозлились друг на друга, стали обзывать друг друга «евреем» и «итальянцем», даже вцепились друг в друга, но всё-таки остались друзьями.

Римейк оказался совсем не похожим на оригинал.

…прошло десять лет: фильм «Две англичанки и "Континент"»

Через десять лет после фильма «Жюль и Джим», Трюффо снимает фильм «Две англичанки и "Континент"». Вновь трое, теперь не женщина и двое мужчин, а две женщины, две сестры, и мужчина, вновь короткая идиллия, которая вскоре разрушается. Но за эти десять лет что-то изменилось, «что-то кончилось», если использовать название рассказа Хемингуэя[132]. В новом фильме трудно представить себе уровень беспечности Терезы-пароход. А это своеобразный камертон всего фильма «Жюль и Джим».

Что изменилось?

Беспечности в мире стало меньше? Беспечность больше невозможна? Другие причины?

Как и во многих других случаях, вопросов будет больше чем ответов, вопросы не всегда будут предполагать окончательные ответы.

Во-первых, несомненно, изменился сам Трюффо.

«Жюль и Джим» он снимал, когда ему было 30 лет, до смерти было ещё целых 22 года, целая вечность. «Две англичанки и "Континент"» он снимал в возрасте 40 лет, до смерти оставалось всего 12 лет. Для такого чувствительного человека как Франсуа Трюффо, огромная разница.

Если говорить языком художников-импрессионистов, многое сохранилось и через десять лет, то же дерево, то же озеро, те же люди, но тогда всё происходило сразу после полудня, а сейчас ближе к вечеру, в самом начале сумерек, сейчас и дерево уже другое, и озеро другое, и люди другие. По крайней мере, для художника, воспринимающего мир как импрессионисты.

Во-вторых, разница «культурных ландшафтов»[133].

У молодого человека, парижанина, персональный учитель английского языка, молодая девушка, приблизительно одного с ним возраста. Она родом из Уэльса, и приглашает его погостить у них в Уэльсе, где она живёт с матерью и сестрой, которая младше её на два года. Так из Парижа, где молодые люди гуляли по художественным музеям, они попадают в Уэльс. Чуть огрубляя, из мира культуры попадают в мир природы.

Ландшафт здесь довольно суровый: море, дюны, утёсы, мало растительности, редкие, по-своему красивые, цветы. Дом стоит на возвышении, создаётся впечатление, что вокруг нет никаких поселений. Внизу, прямо у моря, зелёная лужайка, натянута теннисная сетка (Уэльс та же, Британия!), но теннисное поле не размечено, можно играть и без счёта. Рядом одна скамейка, наверно для зрителей, если таковые найдутся.

Молодой парижанин и молодая англичанка (валлийка) начинают пикировать чуть ли не с первых дней знакомства, сначала в Париже, потом в Уэльсе. Продолжается пикировка между молодым парижанином и уже младшей сестрой в Уэльсе.

«Англичане менее живые, чем люди в Париже, англичане менее открытые, зато они логичны и по-своему сумасброды».

«Вас не шокировали французские привычки?» «Шокировали? Нет, но удивили. Французы больше лгут, чем мы, но когда знаешь процент этой лжи, это не мешает».

«В большинстве своём те, с кем приходилось мне встречаться, кажутся мне высокомерными, спорщиками, мало чувствительными, и без воображения». «Вы испорчены, вы поистине пример единственного сына. Вы француз в самом худшем значении этого слова. «Вы грубы, строите из себя, что всё знаете, а на самом деле ничего не знаете». «А вы что знаете?» «Я знаю, что такое физическая любовь».

…он, парижанин, мужчина, он всё «знает», он даже знает, что такое «физическая любовь», что может знать она, провинциалка, валлийка, женщина…

Чтобы завершить с «культурными ландшафтами» добавим, что эта разница во многом нивелируется эпохой и, как сегодня принято говорить, близким «бэкграундом»[134] молодых людей.

Молодой парижанин – художественный критик, старшая сестра – скульптор, младшая сестра – воспитатель. В целом их художественные вкусы достаточно близки (пикировку не будем принимать в расчёт) и разница «бэкграундов» почти не чувствуется.

Сближает молодых людей и эпоха, начало XX века, перед Большой войной[135].

В Англии завершилась или близка к завершению «викторианская эпоха»[136]. Если не вся Франция, то, по крайней мере, Париж