Однако никто не отозвался. Вампирюга нагло дрых на диване. Наверняка после клуба продолжил зажигать в каких-нибудь злачных местах, куда теплокровным вход воспрещен, ну разве что в качестве «десерта». А некоторые потом пары склянок кровушки недосчитываются. Я подошла и помахала перед лицом Сержа рукой. Вампир потянул носом и пробормотал во сне:

— О, зайчик мой, ты так вкусно пахнешь. Давай поиграем. Ты будешь моим бокальчиком, а я твоей трубочкой.

Ого!

— Это в какие-такие коктейльные игры ты играешь за моей спиной, Сергуня? — сладким голоском поинтересовалась я. — Прокляну, зайчик мой.

Серж распахнул глаза и заорал.

— Маша! — страдальчески завопил Серж. — Я чуть не получил инфаркт! Меня почти схватил тот самый не к добру поминаемый Кондратий! Кстати, я был лично с ним знаком. Пренеприятнейший был человек.

— Хватил, — уточнила я. — Так говорят: хватил Кондратий.

— Не важно, как говорят, — Серж сел на диване. — Нельзя так пугать людей.

— Ты вампир, — напомнила я. — Тебе не грозят ни инфаркт, ни прочие болезни от нервов. И вообще! Ты должен быть чутким, как… вампир. Я могла бы спокойно отпилить тебе голову.

Серж закатил глаза к потолку.

— Значит, моя внутренняя система безопасности, моё суперчутьё, определило тебя как безобидный объект, — выкрутился вапирюга.

— Я польщена, конечно, но… Кошек, мышь ты сутулая, почему ты не сказал мне, что твой клан будет искать монету в саду Фрейзов?! — я слегка повысила голос.

— Ты знаешь? — Серж посерьезнел, лицо его приобрело озабоченное выражение. — Откуда?

Я рассказала ему о встрече со сладкой троицей моих соседок.

— Я не мог сказать тебе, ты же понимаешь? — объяснил Серж. — И сейчас не могу. Алый сдаст меня Инквизиторам.

— Но ты в игре, да? — продолжала возмущаться я.

— Не могу объяснить, — вампир покачал головой. — Все взаимосвязано. Просто запомни то, что я скажу: если ты сейчас думаешь обо мне плохо, то заблуждаешься.

Разумеется, я не стала дальше расспрашивать друга. Инквизиторы крови — это серьезно. Именно они — клика древнейших их ныне «живущих» вампиров, сохранивших, к слову, головы на плечах, несмотря на многочисленные войны как внутри кланов, так и между кровососами и магами. Инквизиторы имеют право судить и карать даже таких аристократов, как Серж Кошек.

— Идем ужинать, — предложила я. — Будет подозрительным, если ты не появишься за столом.

Серж неохотно согласился. Поглощение человеческой пищи не приносило ему особого удовольствия, как и большинству обычных кровососов.

Ничто не мешает вампирам есть и пить, многие физиологические функции у них работают даже лучше, чем у людей. Потому что упыри не болеют гриппом, не маются животом и не испытывают проблем с потенцией — обращение превращает их в совершенную машину для извлечения энергии из человеческой крови. Энергии, для которой у ученых нет названия, ибо она еще не открыта.

Есть Серж не любил. Ему всегда казалось, что это неоправданный расход времени. А вот поспать вампирюга никогда не отказывался. Возразите, что вампиры спят днем и только в гробах? И будете частично правы. Но сие относится к тем упырям, чей возраст перевалил за триста лет. Вот уж кто не ест, не пьет, не переносит дневного света и вынужден кормиться каждую ночь. Так проявляется старение организма вампира, вернее, его заматерелость.

Кстати, насчет гробов — это миф. Спят кровососы как угодно. Просто в стародавние времена, когда на свете разгуливало полным-полно охотников за вампирами, упыри частенько прятались от них в родовых склепах.

Насчет крови всяких соблазненных девственниц — тоже сказки. Вапирюгам абсолютно без разницы, кто перед ними: девица, дама, рокер в татухах, бомж или университетский профессор. Взгляд вампира способен, конечно, очаровать, обездвижить, стереть память. И учитывая особую любовь некоторых из них к постельным утехам, думаю, понятно, откуда у этого мифа ноги растут.

… Горничная уже другая, миленькая и пухленькая, почему-то сначала провела нас в восточную гостиную, а не прямо в столовую.

— До распоряжений хозяев, — объяснила она, очаровательно строя глазки вампиру. — Нам насчет вас инструкции пока не выдали.

Судя по лицу Сержа, он охотнее предпочел бы отужинать милой девчушкой, а не едой Фрейзов. Хорошо, что девушка приняла его гримасы за флирт.

Когда мы вошли, гостиная была наполнена гомонящими девицами. Я не сразу заметила Никиту, одиноко стоявшего у окна и глядевшего на подсвеченную садовыми фонарями лужайку. Сердце мое почему-то странно сжалось. Вероятно потому, что его силуэт напомнил мне фигуру Стаса.

Я подошла к Жуковскому. Он кивнул и указал на что-то в саду.

— Интересные у них садовые гномы. Похоже, из тех продвинутых моделей-роботов, которые передвигаются, отслеживая состояние почвы. Я читал о них. Новое слово в ландшафтном конструировании.

Я удивилась. Сад Фрейзов был похож на джунгли Амазонки. С чего ради им устанавливать садовые гаджеты с дорогими датчиками в этом лабиринте разросшихся и одичавших растений?

В этот момент в гостиную вошли Ника и ее отец. До этого я видела Льва Фрейза лишь на страницах бумажных и цифровых журналов о модельном бизнесе. Его школа моделей активно рекламировалась в интернете и на телевидении. Он сотворил немало звезд подиума.

Отец Ники был невысоким, чуть полноватым, лысеющим мужчиной, весьма добродушного вида, с неторопливыми выверенными движениями. Однако достаточно было чуть пристальнее вглядеться в его глаза, чтобы понять: этот человек своего не упустит, и весьма опасно считать его мягким увальнем.

— Леди, леди! — Фрейз захлопал в ладоши. — Вам накрыто в садовом коттедже, на первом этаже. Спальни — на втором. Пожалуйста, передвигаемся только там и по саду, дом — частная территория. Завтра ждем режиссера. В доме установлены камеры. Не суетимся, не ломаем мебель, со всеми вопросами обращаемся к экономке. Пока не спрошу сам — молчать. Кота не гладить, он кусается. И не кормить со стола. За любое нарушение отправляетесь домой, а я вношу вас в личный черный список Льва Фрейза. Поверьте, после этого вас не возьмут даже манекеном на загородный рынок. Кто не согласен, прошу на выход.

Девицы поджали губы, но ни одна гостиную не покинула, пока горничная не увела «розарий» за собой.

Лев Фрейз облегченно выдохнул и обратился к нам:

— А вы дизайнерская команда? Прошу с нами за стол.

Мы перешли в другую комнату. Я подавила восхищенное восклицание. Если в восточной гостиной царил суховатый минимализм, то здесь дизайнер интерьеров проявил больше творчества. Сканди-стиль. Я уже давно была от него без ума. От всех этих простых тканей обивки, невесомой мебели и интерьерных штучек, вроде ваз из тыкв и необычных светильников.

Лев Семенович явно заметил мое восхищение и, когда мы сели за элегантно накрытый стол, каждая салфетка на котором была произведением хэнд-мейд искусства, обратился ко мне: