захочется торчать дома одному или на пару с секретаршей. Разве что у них роман.

– С этой? – Добродеев снова фыркнул. – Даже не смешно. Попробовать можно, конечно… подойти к нему, напомнить о себе, но зачем? Что ты хочешь узнать? Ну, возможно, у них были проблемы, дело шло к разводу… ну и что? Она ушла по своей воле, Христофорыч, все видели. В «Английском клубе» их дорожки разошлись. Точка.

– Красиво сказал, Лео, – похвалил Монах. – Их дорожки разошлись! Сразу видно литератора. Не знаю зачем. Для информации. Ничего путного не приходит в голову. Кстати, сегодня в пять утра звонила Саломея, расспрашивала про второе убийство.

– В пять утра? В такую рань? И что?

– Сказала, что кинула на картах, и предложила пощупать супруга. Так что интервью в масть. – Он помолчал и сказал после паузы: – По плану у нас автовокзал, если и там ничего…

На автовокзале ничего путного обнаружить им не удалось. Они узнали, что автобус из Березового прибыл в семнадцать пятьдесят, то есть на десять минут раньше положенного времени. Девушку в красном с золотом шарфе вспомнила буфетчица, у которой она купила кофе. Но на вопрос, что было дальше, женщина ответила: ничего, девушка села за столик и стала пить кофе. А когда она посмотрела снова, то ее уже не было. Кто к ней подходил и куда она ушла, буфетчица не имела понятия. Дежурный на парковке долго думал и наконец сказал, что девушку в красном шарфе он не помнит. Подумав еще, добавил, что ее точно не было, он бы запомнил; Василия Пивкова он не знал. Его никто не знал…

– Домой? – спросил разочарованный Монах.

– Предлагаю поставить машину и походить по городу, поискать черного монаха, – сказал Добродеев. – У меня предчувствие, Христофорыч. А потом можно заглянуть к Митричу, обсудить и наметить план действий. Не против?

Монах кивнул.

– Я все-таки не понимаю, зачем он так спешил? – сказал журналист. – Почему ему нужно было одну убить, а другую выманить именно четырнадцатого февраля! Что значит для него День святого Валентина? Воспоминания юности? Бросила женщина, высокая тонкая брюнетка, и он пошел вразнос?

Они неторопливо шли вдоль пляжа к машине. Небо вдруг потемнело, и поднялся ветер. Они невольно ускорили шаг. Темнота сгущалась на глазах, был явственно слышен плеск воды.

– Вода прибывает, – сказал Добродеев. – Обещают сильный разлив. Я помню, лет тридцать назад подтопило до Красного моста, мы бегали смотреть и пытались плавать на плоту. Тогда принесло мусор, дохлых крыс, ворон… Мы палками вытаскивали их на тротуар… Дети ничего не боятся, а сейчас вспоминаю, и мороз по коже. Были жертвы, подтопило частный сектор… Вода страшная, черная… Помнишь?

Монах остановился:

– Помню. Не бойся, Лео, сейчас таких разливов не бывает, зимы бесснежные. Ты сказал что-то про День святого Валентина… э-э-э… Ну-ка повтори!

– В смысле? – удивился Добродеев. – Что я сказал?

– Ты связал убийства с Днем святого Валентина…

– Ну да! Он убил Янину четырнадцатого февраля, Маргарита ушла в тот же день, и я не понимаю, к чему такая спешка? Он убил одну и помчался на встречу с другой. Я и подумал: может, эта дата много значит для него, что-то с ним случилось четырнадцатого февраля… как-то так. Получается, для него главное убить именно в этот день, и убийств больше не будет…

– Мысль интересная, Лео, но… не уверен. Янина «встречалась» с ним в Интернете около месяца, он намекал на встречу… Так? – Монах словно раздумывал вслух. – А что, если… – Он запнулся. Добродеев напряженно смотрел ему в лицо. – А что, если он не приглашал ее? Она была смелой девушкой, ее подружки рассказывали: пыталась знакомиться с мужчинами в баре, очень хотела замуж… Так? А что, если она решила сделать фальшивому Васе Пивкову сюрприз и сообщила, допустим, что приехала и ждет на автовокзале? А у него по плану на тот вечер была Маргарита. Поэтому ему пришлось действовать спонтанно и очень спешить. Этим объясняется то, что не спрятал ее. Не успел. Он предполагал убить сначала Маргариту и только потом, через какое-то время, предложить встретиться Янине…

– Ты хочешь сказать, что она спутала ему карты?

– Похоже на то.

– Он мог просто исчезнуть – отключить телефон…

– Э нет, Лео! Он проделал такую большую работу, около месяца крутил ей голову… и все насмарку? Не думаю. – На лице Добродеева было написано сомнение, хмурясь, он переваривал слова Монаха. – Я не настаиваю на своей версии, Лео. Гипотетически, так сказать. Но согласись, это объясняет, почему все произошло именно четырнадцатого. Это была случайность! Ему пришлось менять планы на ходу и принимать новое решение.

– Убить двоих за один вечер?

– Ему некуда было деваться. Согласен, два убийства за один вечер… это слишком. Ты бы смог?

– Я?! Господи, конечно нет! О чем ты… Я бы вообще не смог. А этот… черт его знает! Никто не знает, что у него в голове… Извращенец какой-то!

– Это точно. Никто не знает, что у него в голове.

…Около часа они бродили по парку, охотясь на черного монаха, но того нигде не было. Монах ничего путного от охоты не ждал, просто поддерживал компанию, Добродеев же был полон юношеского задора и энтузиазма. Наконец Монах заявил, что все, с него хватит, он устал и замерз, чертова нога дает о себе знать, хочется пива и фирмовых Митрича. А если тебе, Лео, неймется, то дальше без меня, как говорится. Разочарованный Добродеев, все еще пребывающий в состоянии азарта, выпросил еще полчасика на контрольную пробежку вокруг Спаса и старинного коллегиума, где объект поиска видели чаще всего.

Все когда-нибудь кончается. Замерзшие и уставшие, они ввалились в заведение гостеприимного Митрича, где было тепло и пахло вкусной едой, и со стоном облегчения заняли свой «отрядный» столик в углу.

– Все, Лео, я пас, – заявил Монах, определяя больную ногу на свободный стул. – Никаких черных монахов, я в эту чертовщину не верю.

– А как ты объяснишь фотографии и свидетелей?

– Я тебе таких фоток сотню наделаю! Про фотошоп слышал? А свидетели… один сказал, десяток повторил. Тем более в свете последних событий. Не верю. Будешь теперь гулять сам, понял? – Монах откинулся на спинку стула и закрыл глаза.

– Понял! Пива или покрепче?

– Ты мне проиграл коньяк, между прочим.

– Мы же выпили его в прошлый раз! – возмутился Добродеев. – Забыл?

– Разве? – Монах открыл глаза. – Тогда пиво.

– А давай поспорим на черного монаха! На коньяк! Я – за, ты против. Согласен? – Добродеев протянул руку.

– Уточним условия, – оживился Монах. – Я утверждаю, что черного монаха не существует. Ты уверен, что