— Отец никогда не оставлял здесь никаких записок, — вдруг раздался голос от двери. Наташа, прекратив рассматривать стол, обернулась. В дверях стоял Амальт. — Я ждал, когда вы освободитесь, чтобы пройти в кабинет, — пояснил он. — Не думал, что вы тут так долго задержитесь. Мы здесь все обыскали. Никаких записок и пояснений. Ничего.

— А что вы имели в виду, когда говорили, что ваш отец не оставлял здесь записей?

— Стол у отца стоял тут только на случай, если ему нужно было срочно что-то записать. Никаких деловых бумаг или записей он здесь не хранил. Все бумаги лежали у него в рабочем кабинете.

— Строгий порядок, да? Всему свое место?

— Да. — Амальт прошел в спальню, провел рукой по столу. Поправил стул. — Вот так. Сколько себя помню, здесь всегда было так.

— Что ж. Наверное, тут закончим. — Наташа направилась к выходу. — Теперь кабинет.

— Конечно. — Амальт вышел следом. Наташа услышала за спиной, как старая служанка закрывала дверь. — Да, Аслунд, ты пока не нужен. Если понадобишься госпоже, она позовет. — И пояснил Наташе: — Брат запретил пускать в кабинет слуг, пока не будет найдено наследство.

— А вы всегда слушаете брата?

— Его лучше слушаться, — Амальт невольно оглянулся.

До самого кабинета они шли молча. Наташа задумчиво покусывала губы. Что-то не давало ей покоя из того, что она видела или слышала в спальне. Но что?

— Скажите, — уже у двери вдруг спросила она. — А вы знали, что ваш отец собирался в Кроншер?

— Куда? — искренне удивился Амальт. — В Кроншер? Первый раз слышу. А что, он собирался?

— Не знаю, — неуверенно отозвалась девочка. — Пока не знаю.

Кабинет с момента последнего посещения ничуть не изменился. Амальт сразу занял кресло за столом и, подражая брату, чуть откинулся. Наташа невольно улыбнулась. Похоже, для младшего старший брат служил непререкаемым авторитетом.

— В бюро деловые бумаги. В шкафах книги по истории рорнейской империи. Отец был буквально помешан на ней. Да вы сами видите, — Амальт кивнул на коллекцию.

Девочка подошла к стеллажам и еще раз рассмотрела фигуры.

— А вы тут всё знаете?

— Какое там, — Амальт безнадежно махнул рукой. — Отец никого не пускал сюда. Даже слуг. Со своей коллекцией он возился только лично. Сейчас покажу. — Юноша поднялся, подошел к одному из шкафов и раскрыл его. — Вот смотрите, это все про нее.

Наташа подошла. Все полки занимали папки, с проставленными на них датами. Каждая имела свой номер. Однако…

— А вот это общий каталог. — Юноша достал снизу синюю папку и раскрыл.

Все листы в ней оказались пронумерованы и аккуратно подшиты. Девочка сразу узнала твердый и аккуратный почерк Лориэля. Наверху стояла подчеркнутая дата, ниже пронумерованный список с перечислением. Наташа вчиталась. Под первым номером значилась «пирамида всевластия».

— А теперь смотрите. Дата… Это у нас десять лет назад. Вот этот шкаф. — Амальт раскрыл один шкаф. Видите даты на папках? Ищем нужную. Вот она. И смотрим, что тут под номером один. — Юноша раскрыл папку, быстро нашел нужное и прочитал вслух: «Пирамида всевластия» — по легенде рорнейцев такая пирамида помогала в политической карьере. Обычно выполнялась из чёрного мрамора. Реже из гранита. Представляла собой пирамиду с равносторонними треугольниками, от вершин которых строго по центру были прорезаны борозды. На вершине выемка, которую надо было наполнить своей кровью».

— Бррр, — Наташу передернуло.

— Рорнейцы в этом отношении сумасшедшими были, — заметил реакцию девочки Амальт. — Но надо признать, в магии крови им равных не было. Хотя ерунда все это. Это обычное средство для прояснения разума. Вовсе не обязательно так делать, но, как я уже говорил, рорнейцы были помешаны на магии крови. Ну и дальше: «Пирамида представляет собой средство для прояснения сознания и снятия усталости. Куплена такого-то числа на Веренском рынке за пятьдесят шесть дежей». Тут еще отсылки к статьям в энциклопедиях. Отец всегда отличался аккуратностью.

— А можно мне посмотреть?

— Пожалуйста. — Амальт протянул каталог девочке, а сам вернулся за стол.

Наташа тут же с энтузиазмом погрузилась в изучение коллекции. Сначала девочка просматривала сведения о всех предметах по порядку каталога, однако ей это быстро надоело и она стала задерживать внимание на том, что её почему-то заинтересовало, а потом и просто пролистывать страницы. Похоже, Лориэль действительно интересовался всем этим. Коллекция была подобрана с тщанием, любовью и аккуратностью истинного знатока и увлечённого человека.

— Да нет там ничего интересного, — заметил со своего места Амальт.

— Как раз наоборот. Тут очень интересно.

— Решили заняться коллекционированием? Занятие не из дешевых. Вы ведь уже видели цену некоторых предметов. Хотя большинство вещей тут явный хлам, который представлял ценность только в глазах отца.

Наташа не ответила, продолжая листать каталог. Вот покупки годичной давности. Вот за месяц до смерти. А это что? Девочка с некоторым недоумением поглядела на очередной лист. В отличие от всех остальных, он был заполнен до самого низа. Лориэль во всём был точен. И оставленные им поля на каждой странице практически не отличались по ширине. А здесь лист заполнен до конца. Девочка перевернула страницу. На другом листе начиналась уже следующая дата. И ширина полей выдерживалась. Наташа пролистала еще дальше. Но везде, даже если оставалось написать одну строку, Лориэль переходил на следующий лист. Исключение только на одной странице. Наташа вернулась туда, и глянула, что там написано. «Фигурки десяти рорнейских гвардейцев из опалита». Опалит???

— Амальт, а что такое опалит?

— Опалит? Я только примерно знаю. Опал — самый дорогой камень. Камень мага. Опалит обладает примерно теми же свойствами, только искусственный. Его маги каким-то образом делают.

— А он дорогой? — Наташа подошла к стеллажу и принялась рассматривать фигурки десяти солдат, расставленных друг за другом колонной. Каждый высотой с ее ладонь. Все замерли по стойке смирно. Мечи на поясе. Копья прижаты к бокам.

— Намного дешевле настоящего. Его же каждый более-менее серьезный маг сделать может. Кстати, опалит — имперская разработка. В свое время он стоил примерно одинаково с настоящим опалом. Но потом его научились делать в больших количествах, и цена на него упала. Да и отличить его легко. — Амальт подошел к стенду и взял одного из гвардейцев. — Видите его цвет? А теперь посмотрите на свет. Внутри как будто трещинки идут. Это и есть отличительная черта опалита. У нового они практически не видны, но чем старше опалит, тем лучше они заметны. Этим фигуркам, судя по всему, лет шестьсот-семьсот.

— Значит, они дорогие?

— Как историческая или коллекционная ценность — безусловно. Я хоть и не знаток, но от отца многое поневоле узнал. Если постараться, то тысяч за пять их продать можно. С ходу за четыре пятьсот возьмут.