— Хороший, правда? — просияла мама. — Ни в какое сравнение не идет с моими прежними ухажерами.

«Например, с папой?» — мысленно спросила я.

— Еще совсем недавно я не смогла бы встречаться с таким славным мужчиной. Понимаешь ли, я была немножко не в себе… Ты и сама знаешь.

— Слушай, мам, — начала я, игнорируя ее внезапную откровенность. Не хочу устраивать очередной разговор о наших отношениях, в конце которого обязательно ее обижу. — Я сегодня заходила к завучу, и он сказал, что ты не поверила рассказу о больнице. Это правда?

Она посмотрела на свои ладони и тяжело вздохнула.

— Жаль, что сказал… — пробормотала она.

— Значит, правда.

— Эми… — Мама подняла голову. К моему удивлению, в глазах ее стояли слезы. — Дорогая, я знаю, что была дрянной матерью последние несколько лет.

— Не несколько, гораздо больше, — не удержалась я. Та мама, которая осталась в «Пыльных акрах», натворила немало плохого.

— Хорошо, гораздо больше, — кивнула она. — Когда надвигался торнадо… Что ж, я ни в чем тебя не виню. Это действительно был хороший повод, чтобы сбежать. Я просто рада, что ты решила дать мне второй шанс и вернулась. — Она ненадолго замолчала. — С тобой все было нормально? Ничего не случилось?

«Ничего подобного», — пронеслось в моей голове, но я прекрасно понимала, что на самом деле мама спрашивает совсем о другом. Она хочет знать об опасностях реального мира, которые могут подстерегать пропавших девочек: чужие темные автомобили, страшные незнакомцы, желающие пообщаться поближе, а после этого — эпизоды криминального шоу со мной в роли жертвы. Наверное, каждую секунду с момента моего возвращения мама пыталась понять, какую психологическую травму ее дочь пытается преодолеть в одиночку.

— Ничего не случилось, мам. Я встретила очень хороших людей, они позаботились обо мне. Не так… ну, не так, как ты думаешь.

Мама смотрела на меня с облегчением. Конечно, она хочет, чтобы я рассказала больше, но сегодня я уже устала придумывать истории.

— Прости, я очень устала. Только вернулась домой, школа и все такое. Я все расскажу позже, обещаю.

И так как «позже» — понятие растяжимое, это обещание я не нарушу.

— Конечно, солнышко. Но если захочешь поговорить о том, что случилось за этот месяц, я всегда выслушаю. Хорошо?

Как бы мне хотелось рассказать ей обо всем, что случилось в Стране Оз. Хотелось поговорить с кем-нибудь… адекватным? Но я понимала, что даже если доверяю маме — а это не так, — нельзя даже пытаться рассказывать. Она не поверит.

И тут я впервые пожалела, что вообще побывала в Стране Оз. Жизнь в Канзасе была полным дерьмом, но здесь мне не приходилось видеть смерть близких людей. Я не превращалась в монстра, не должна была убивать. Канзас был ужасен, но Оз — еще хуже. Да, я была героем, но в Стране Оз ко мне никто не относился с трепетом. Никто не смотрел на меня так, как мама сейчас: словно я — единственный в мире человек и мое благополучие важнее всего на свете.

— Пойдешь спать? У тебя завтра сложный день в школе.

— Ага, конечно, — рассмеялась я. — Химии меня не сломить!

— Моя девочка. — Мама улыбнулась и притянула меня к себе.

Отстранившись, я увидела Ее. Момби. Она стояла у мамы за спиной, в углу, и была очень зла.

— Соберись, Эми! — шепнула колдунья. — Мы здесь не для того, чтобы ты стала Лучшей Дочерью на Свете. — И она исчезла.

13

На следующее утро я едва не бежала к кабинету мистера Стракена. Налаживать отношения с мамой — дело, конечно, хорошее, но у меня есть важная миссия: я должна спасти целое королевство, пока ненормальная девчонка не сровняла его с землей. Мистер Стракен сегодня увидит улучшенную версию Эми Гамм. И я обязательно выясню правду о Дороти!

Пришлось ждать, пока он сможет меня принять, но, к счастью, в школу я пришла пораньше и, чтобы скоротать время, грызла очередной леденец от миссис Перкинс. В голову лезли мысли о Герт, Момби и Гламоре, которые прятались, став призрачными, и ждали, когда я смогу выяснить хоть что-нибудь.

А Нокс? Где он? Думает ли обо мне? Гадает, в безопасности ли я? Волнуется ли? Не знаю, можно ли свести себя с ума за пятнадцать минут на жестком пластмассовом стуле, но мне казалось, что можно. Наконец мистер Стракен позвал меня в кабинет. Утренним посетителям он был совсем не рад.

— И что на этот раз, мисс Гамм?

— Сэр, я подумала о том, что вы вчера сказали. Я очень благодарна вам за то, что вы допустили меня к занятиям, но все же это нечестно.

Он приподнял брови, но ничего не сказал.

— Со мной было много проблем, но теперь я хочу доказать, что изменилась. — Я попыталась припомнить недавнюю трогательную речь мамы. — Знаю, я не заслуживаю прощения, но все равно готова трудиться, чтобы заработать его.

— Что, прости?

— Я хочу отработать свое наказание, сэр. После уроков, столько же дней, на сколько меня отстраняли от занятий.

Завуч, не веря, уставился на меня:

— Ты хочешь отработать наказание?

— Это единственный способ показать вам, что я действительно хочу исправиться, — пояснила я.

Этот план даже мне казался подозрительным, но мистер Стракен, кажется, купился. Ну или просто не мог понять, чем было вызвано мое пылкое желание оттирать полы в коридорах и смахивать пыль в библиотеке.

— Отлично, — протянул он, сузив глаза. — Следующие две недели ты будешь отрабатывать свое наказание после уроков. Не знаю, что ты задумала, но если увижу что-нибудь подозрительное…

— Такого не случится, сэр! — выпалила я, подхватывая рюкзак и едва справляясь с желанием чмокнуть завуча в щеку от переизбытка чувств. Когда я выскочила из кабинета, он так и смотрел мне вслед, не понимая, что произошло.

Мне так не терпелось начать поиски, что весь день пролетел как во сне. Я вновь пообедала с Дастином и Мэдисон. Сдержав слово, Дастин так сильно опоздал на первый урок, что его тоже отправили «исправляться» после уроков.

— А ты не