не правда ли, дорогой друг? Вы должны этому радоваться.

И она разрешила своему сыну разослать глашатаев.

Глашатаи разъехались по всем побережьям океана и ещё дальше, и везде, где встречали учителей, призывали их явиться к принцу Итаки. Вот они и прибыли, как мы уже видели.

Глава четвёртая. Три кандидата

Площадь перед дворцом была оцеплена стражей. За оцеплением толпились учителя.

Телемах сидел на стуле, установленном на дворцовой лестнице. Рядом с ним на ступенях стояла Пенелопа, а с другой стороны стоял Антиной, малый царь.

Впустили трёх учителей.

Телемах подозвал первого.

Хотя тот и был первым, всем сразу показалось, что он — самый красивый. Он был почти двухметрового роста. Над высоким лбом красовались поредевшие кудри.

— Добро пожаловать, — сказал Телемах. — Чему вы намереваетесь меня учить?

— Страху перед богами, — отвечал учитель сладкозвучным голосом, в котором не было ни малейшей скрипучести.

— Согласен, — сказал Телемах. — А вот если я приложу грушу к двум яблокам, сколько яблок получится?

— Я приложу все усилия, дабы разрешить этот вопрос, — сказал учитель.

Он вытащил свою грифельную доску, исписал её вдоль и поперёк, плюнул на то, что написал, и стёр это губкой. Потом снова исписал всю доску. Наконец он поднял глаза и заявил:

— Я предпочёл бы сам задавать вопросы.

— Поймите же, — пояснил Телемах. — Я вас экзаменую.

— Я считаю более уместным, — сказал учитель, — экзаменовать вас.

— Не будем спорить, — сказал Телемах, — побеседуем лучше об искусстве счёта.

Мне было бы приятнее, сказал учитель, — самому определить тему беседы.

— Ближе к делу, — сказал Телемах. — Жив ли ещё мой отец?

— А кто такой ваш батюшка? — поинтересовался учитель.

— Вон отсюда, — сказал Телемах.

Кандидат удалился в полном недоумении. Телемах тоже был раздосадован.

— Разве может идиот выглядеть так представительно? — спросил он у Пенелопы.

— Ещё как может, — сказала его мать. — Так оно и бывает, почти всегда.

Следующим в очереди был человек среднего роста с близко посаженными глазами и длинным горбатым носом. Телемах повелительно указал на него:

— Теперь вы.

Горбоносый повалился на землю и на четвереньках пополз к стулу Телемаха.

— Почему вы ползёте? — спросил Телемах.

— Я знаю свое место и подчеркиваю различие между нами, — сказал горбоносый.

— Да встаньте же, — сказал Телемах, — и поведайте, чему вы можете меня научить.

— Ничему, — ответил учитель и поднялся.

— Ничему? — поразился Телемах.

— Сын царя Одиссея, — заверил горбоносый, кланяясь, — не нуждается в наставлениях. То немногое, что ему нужно, дабы осчастливить своих подданных, от рождения у него в крови.

К примеру, что больше: Африка или Итака? — спросил Телемах.

— Итака, — сказал кандидат. — Уж в этом-то я уверен.

Последний вопрос, — сказал Телемах. — Жив ли мой отец?

Как известно, — сказал кандидат, — он мертв. Но его преемник ещё более велик. Это вы, принц.

— Вон отсюда, — сказал Телемах.

Кандидат удалился в полном недоумении.

— И таких вот называют благонадежными? — предположил Телемах, а его мать подтвердила:

— Да, сын мой.

Третий в очереди держался непринужденно. Хотя он и был учителем, но подражал молодёжи: походка вразвалку, небрежные манеры, лохматая, но уже поредевшая чёлка до самых глаз. Так, вразвалку, он и подошёл к ступеням дворца.

— Меня зовут Архимор, — обратился он к принцу, — но ты можешь называть меня просто Арчи.

— Какого чёрта вы мне тыкаете? — спросил Телемах. — И на кой чёрт мне называть вас Арчи?

— Мы с вами оба молоды, — сказал учитель.

— В самом деле? — сказал Телемах. — Мне кажется, вы, скорее, недоразвиты.

— Все мои друзья, — беззаботно продолжал учитель, — называют меня Арчи.

— У меня складывается впечатление, — сказал Телемах, — что вы не намереваетесь обучать меня слишком многому.

— С чего бы? — сказал Арчи. — Ты ничего не знаешь, и я не знаю ничего. Главное — весело провести время и набраться опыта.

— Жив ли ещё мой отец? — спросил Телемах.

— Не всё ли равно? — сказал Арчи. — Достаточно того, что его нет.

— Вон отсюда, — рявкнул Телемах. — Пока я не вышел из себя.

Архимор удалился в полном недоумении.

— А вы действительно строгий, — сказал малый царь Антиной. — Слишком уж многого требуете от современного учителя. Вам следует быть снисходительней. Найти хорошего учителя очень трудно.

— Трудно или нет, мне все равно, — гневно возразил Телемах. — Если в Греции есть хотя бы один хороший учитель, я его заполучу. Я — царский сын и могу себе это позволить.

Глава пятая. На Олимпе

На вершине некой горы уютно устроились несколько богов и свысока разглядывали мир.

Боги сидели на выжженной солнцем траве среди разбросанных вокруг каменных глыб. Они установили зонты для защиты от палящего солнца, расстелили скатерть и водрузили на неё корзину с провизией.

Но это были не кто-нибудь, а отец богов Юпитер, затем бог морей Нептун и его жена Марина Солёная. Нептун расположился на скале. Марина Солёная улеглась на траву, прислонив ухо к бороде Нептуна, поскольку из бороды доносился шум моря. Кроме них присутствовали: Минерва, богиня разума, и Венера, богиня любви. Все они со своей возвышенной точки зрения наблюдали за тем, что происходило перед дворцом Итаки.

— Липа! Туфта! — воскликнула Минерва.

— Только не нервничать, — попыталась успокоить ее Венера.

— Ну, как здесь не нервничать, — возразила Минерва. — Я богиня разума и отвечаю за образование. Когда видишь таких учителей, можно умереть со стыда.

— Это всего лишь люди, что с них возьмешь, — презрительно заметила Венера.

— Допустим, — уступила Минерва. — Но этот последний, Архимор, с ним дело нечисто. Он сын одной из служанок Антиноя; деньги на карманные расходы он получает от Боденшатца, а столуется у советника Штоффа. Они на него влияют. Он их порученец. Его тупоголовость — просто политика. Говорю вам, они нарочно хотят сделать из принца невежду.

— Далось тебе это образование, — вмешался Нептун. — Ты поддерживаешь парня, потому что он хочет найти и вернуть домой своего отца.

— Которого ты вот уже десять лет удерживаешь вдали от родины, — огрызнулась Минерва.

— Так и есть, — сказал Нептун. — Он мне не нравится.

— Это не даёт тебе права его преследовать, — сказала Минерва.

Тут заговорил отец богов.

— Я всё-таки думаю, что какое-то право на это у Нептуна всё-таки есть. Бог всегда в чём-то прав. Мы все должны исходить из этого принципа, дочка, это и в твоих интересах, ты же у меня всегда была разумной девочкой.

И он продолжал:

— Конечно, я надеюсь, брат, что ты не причинишь Одиссею серьезного вреда.

— Избави бог, — сказал Нептун. — Я только немного повожу его за нос.

— Решено, — сказал Юпитер. — Может кто-нибудь передать мне варёное яичко?

Но богиню разума не устроил такой поворот дела. Она нахмурила свой ясный лоб и призадумалась.