горами. И в самом деле, победа была одержана.

А Одиссей так и не вернулся.

После победы прошло еще десять долгих лет. А о царе не было ни слуху, ни духу.

Когда в стране нет царя, всякий, кому не лень, начинает думать, что может стать царём. И это самое скверное. Можно только удивляться, до чего же люди о себе высокого мнения. Каждый житель Итаки, имевший хоть какое-то положение, влияние или состояние, вбил себе в голову, что женится на Пенелопе и таким образом завладеет страной.

Однажды, просматривая утреннюю почту, царица нашла в ней четыре или пять предложений руки и сердца. Женщины любят получать предложения, чем больше, тем лучше. Но не тогда, когда они уже замужем, да ещё за царём Одиссеем. На Пенелопу обрушилась целая лавина предложений, и это было сущим наказанием.

На её руку претендовало сто двадцать человек: владетельные князья, высокие должностные лица, военачальники, члены государственного совета, налоговые инспектора и прочие господа, знатные и не очень.

Первым в списке значился малый царь Антиной. Он носил этот титул, поскольку имел всего полтора метра росту, мужчина хоть куда.

Далее следует упомянуть придворного советника Штоффа, а также богатого землевладельца Боденшатца.

Все они посватались к царице и не давали ей проходу.

Эти наглецы называли себя «Сто-двадцать-женихов». Они потребовали, чтобы Пенелопа выбрала одного из них и возвела его на осиротевший трон Итаки.

— Кому вообще известно, — сказала Пенелопа, — что мой муж погиб?

— С его стороны, — возразили женихи, — было бы очень невежливо, оставаясь в живых, десять лет не показываться вам на глаза.

Пенелопа сказала, что подумает.

Женихи сказали, что она должна принять решение.

— Так и быть, — сказала Пенелопа, — но с этим не следует спешить.

Женихам это было на руку.

Ведь до тех пор они могли считать себя зваными гостями.

Они поселились во дворце, все сто двадцать человек. На верхнем этаже был парадный зал, где они пировали. В этом зале стоял огромный банкетный стол, за которым они сидели, по шестьдесят с каждой стороны.

Они приказывали подавать себе царское угощенье.

Для них закалывали свиней, свежевали коз, резали баранов. Чтобы улучшить пищеварение, они наняли певца, и он пел для них, пока они жевали и чавкали. Они пили вино из деревянных кувшинов. Единственной ровной площадкой на холмистом острове был белый мощёный двор перед царским домом. Тут они развлекались игрой в деревяшки.

У них были спортивные снаряды, деревянные диски с рукояткой сверху. Они пускали эти так называемые рюхи по мраморным булыжникам, и если одна деревяшка — та, которую они швыряли, попадала в другую — ту, в которую они метили, они орали «Победа! Победа!» и снова шли в дом и снова ели.

— Почему я должна выходить замуж за кого-то из вас? — говорила Пенелопа. — Вам просто надо, чтобы всё принадлежало вам, а мне ничего.

— А как же иначе, — говорили они, — понимать законный брак?

Часто среди бела дня Пенелопа, сославшись на мигрень, удалялась в свою опочивальню. Но даже там было слышно, как горланят женихи. Лежа в постели и слушая этот шум, она и вправду мучилась от головной боли.

Глава третья. Принц Итаки

Герой нашей истории — принц Итаки Телемах. До сих пор мы не сказали о нём ни слова. Пенелопа была его матерью, Одиссей — отцом, Гнойный Глаз был его другом, а Итака — его страной.

Телемах был худым, но шустрым и смышленым пареньком с огненно-рыжими волосами. Он не чувствовал себя счастливым, его удручало безобразное поведение женихов.

Он сидел у костра с Евмеем по прозвищу Гнойный Глаз и другими пастухами и слушал их жалобы.

— Они сожрали самых породистых баранов, — сказал царский овчар, — и не щадят даже маток. А если совсем разойдутся, ломают изгородь.

— Кто мы такие, пастухи или мясники? — подхватил царский козопас.

— Иногда я спрашиваю себя, — задумчиво произнес свинопас, — зачем им Итака? Чтобы царствовать или просто всё здесь разорить? Государством можно управлять хорошо или плохо. Всё дело в том, чего правительство хочет для людей — добра или зла.

— Ты думаешь, они желают нам зла? — спросил Телемах.

— Ведь они все местные, — сказал свинопас, — а бесчинствуют как враги или захватчики. Мы для них как другой народ.

— Горе тому народу, — сделали вывод пастухи, который обнаруживает врагов в своём собственном царском дворце.

Так они беседовали по душам.

И пришли к заключению: «Раньше всё было лучше».

— Каким был мой отец? — спросил Телемах, который ещё никогда не видел Одиссея. Пастухи с готовностью сообщили:

— Волосы у него были рыжие, совсем как у тебя, ноги коротковатые, на правой ноге шрам от раны, нанесённой клыком дикого кабана.

— Я хотел спросить, — спросил Телемах, мог бы он избавить наш остров от этой напасти?

Пастухи отвечали:

— Он был хитёр. Когда ваш батюшка давал слово, в одном вы могли не сомневаться.

— В чем? — спросил Телемах.

— В том, что он солгал. Его уста всегда скрывали правду.

Пастухи дружно кивнули. Огонь костра осветил их лохматые головы, и они сказали хором:

— Великий царь.

Так у Телемаха возникла мысль отправиться искать по свету своего пропавшего без вести отца Одиссея, чтобы тот спас оккупированную Итаку. Бывали дни, когда эта мысль казалась ему очень простой.

В другие дни ему приходило в голову, что он ведь ещё мальчишка, который очень мало знает и ещё меньше умеет.

И в один прекрасный день он нашёл решение.

Он пришёл к царице Пенелопе и сказал:

— Мама, мне нужен учитель.

— О чем говорит этот карапуз? — сказал малый царь Антиной (он как раз пил у Пенелопы мятный чай).

— Я решил взять себе учителя, — настойчиво повторил Телемах.

— Безобразие, — сказал Антиной.

— Мой любезный друг и жених, — сказала Пенелопа Антиною, — что в том плохого, если принц в одиннадцать лет пожелал иметь учителя?

— Ничего, дорогая, — возразил Антиной, — но я усматриваю величайшую дерзость в том, что мальчик одиннадцати лет отроду требует себе учителя.

— А вам какое дело? — сказал Телемах.

Невозможно передать, как он ненавидел Антиноя.

— Шалун, — сказал малый царь. — Я твой отец.

— Да как вы смеете? — возмутился Телемах.

— Ну ладно, отчим.

— Кто-кто? — снова возмутился Телемах.

— Во всяком случае, твой наиболее вероятный будущий отчим, — сказал малый царь.

— Вы — человек, выразивший желание в будущем получить позволение стать моим отчимом, — отбрил его Телемах. — Но у вас мало надежды на исполнение этого желания. Между прочим, таких желающих хоть пруд пруди.

Малый царь чуть не поперхнулся.

— Просто мальчик хочет учиться, — сказала Пенелопа с вымученной улыбкой. — Он такой толковый,