— Прекрасный кофе, — сказал он, не поднимая глаз.

— Служу российскому бизнесу! — звонко отчеканилаЖанна, добавила уже гораздо более игривым тоном: — Как могу и как умею, шеф…

Петр поднял голову. Ошарашенно моргнул. Девчонка как разснимала канареечный пиджачок, под которым ничего не оказалось. Аккуратноповесила его на широкую спинку обширного черного кресла, расстегнула верхнююпуговицу на брюках, вжикнула молнией, глядя ему в глаза с многообещающейусмешечкой, самую чуточку приспустила легкие брючки так, что показался черныйзавиток, закинула руки за голову, потянулась:

— Остальное снимете сами или…

На сей раз он справился с удивлением мгновенно. Недолгаяжизнь в Пашкиной шкуре уже не поражала сюрпризами, поскольку эти самыесюрпризы, как оказалось, легко укладывались в некую систему, а потому иперестали удивлять надолго. Допив кофе, Петр совершенно спокойно отставилчашку, подошел к ней вплотную и, не ощущая особого буйства плоти, аккуратненькозастегнул на ней брючки — на молнию, потом на пуговицу. Подал ей легкийпиджачок:

— Оденься, золотце…

— И как это понимать? — разочарованно протянулаЖанна с видом обиженного ребенка, но послушно сунула руки в рукава, стала неспеша застегиваться.

«Достал он меня, шейх хренов, со своим-то гаремом, —сердито подумал Петр. — Если честно, это все равно, что осуществитьдетскую мечту — оказаться после закрытия в кондитерском магазине. Сначалалопаешь в три горла, но очень скоро опостылеет. Лапонька, конечно, аппетитная,но сколько ж можно кобелировать?»

Однако нужно что-то придумать из пресловутой мужскойсолидарности — и чтобы не обижалась потом на Пашку, кукла смазливая,раскомплексованная, и чтобы подозрений у нее не возникло вовсе…

Жанна так и стояла перед ним, недоуменно уставясьглуповатыми черными глазенками.

— Жанночка, — сказал Петр, найдя великолепныйвыход. — Умеешь ты хранить производственные тайны?

— Спрашиваете!

— Я тебе поведаю страшную тайну, которую знают единицы…— начал Петр заговорщицким тоном. — Видишь ли, когда я влетел в аварию,там, — он указал на соответствующую область организма, — мне здоровоприщемило ремнем безопасности…

— Ой! — ужаснулась Жанна. — И… что…

— Да глупости, — беззаботно отмахнулся он. —Совершенно ничего страшного. Просто содрало кожу и получилась приличнаяссадина. Замазали ее импортными снадобьями, но пока что придется лишить себяиных удовольствий…

— Па-авел Иваныч… — протянула она с сочувствием. —А посмотреть можно? Вдруг найду способ вас пожалеть?

— Не вздумай, — сказал он серьезно. — Кактолько… — он многозначительно воздел указательный палец, — так струпик илопнет, опять закровянит. Не стоит и пробовать, ты ж мне зла не желаешь?

— Скажете тоже…

— Вот и ступай, лапа, — сказал Петр,демонстративно отстраняясь. — Пожалей меня с недельку, а то насмотрюсь натебя, произойдет непоправимое — и еще черт-те сколько времени жить мне безмирских радостей, пока окончательно не заживет. Ступай, золотко, не вводиувечного во искушение…

Она хихикнула и направилась к двери, пару раз лукавооглянувшись, но, сразу видно, поверила сразу и окончательно, ничуть не сердитсяи не ломает более голову над внезапным пуританским выбрыком босса. Вот иладненько. Одну сложность ликвидировали…

Усевшись за стол, он принялся просматривать бумаги. Сверхулежала уже замеченная им «Хроника области» — добросовестно составленная сводкасвершений и встреч первых фигур области. Без сомнения, Пашке это было чертовскинеобходимо, но Петр решительно не мог понять, какой смысл таится в том, чтоодин из заместителей губернатора встретился с лидером гильдии товаропроизводителей,а директор акционерного общества «Бруно» принял московских коллег.

Впрочем, и не стоило над всем этим ломать голову — все равноего это совершенно не касается. Пусть встречаются, устраивают брифинги ипрезентации. Пашка сам извлечет из кропотливо собранной информации все, что емуможет пригодиться. А дубликату обещали приличные деньги отнюдь не за это…

Сводка прессы, теле— и радионовинок. Ага, вот вырезка из тойсамой бульварки. В общем, не стоит обижаться, вообще обращать внимание. Тем бульваркии живы — идиотскими сенсациями о слопавшем пенсионерку двухметровом кузнечике,телефонами шлюх, дурацкими сплетнями. К тому же, строго говоря, речь идет и нео нем…

Что это тут подчеркнуто? Ага, АО «Дюрандаль» — черт, с чемэто вдруг ассоциировалось имечко исторического меча? — подарилоновооткрытому кадетскому корпусу дюжину компьютеров, программное обеспечение,видаки… Губернатор выразил благосклонное удовлетворение… Пашке, надо полагать,зачтется…

Ну, и прочие упоминания о «Дюрандале», проходные — поотзывам московской прессы, работает стабильно… налоги платит исправно… вотгазета посерьезнее — слухи о тяжелых травмах господина Савельева значительнопреувеличены…

Ничего интересного, в общем. Рутина, письма… настоящимподтверждается… и хрен с ним… в соответствии с прошлыми договоренностямипоставки осуществляются исправно… ура, ура… Тоже неинтересно.

А вот это уже…

Пашка его и об этом предупреждал. Андропыч — должно быть,тряхнув гэбэшной стариной — регулярно составляет сводки слухов и сплетен, циркулирующихсреди персонала «Дюрандаля». Надо понимать, стукачей навербовал изрядно.Неаппетитно, и весьма, ну да это не его проблемы… Оформлено, надо признать, повсем правилам: трехбалльная система устойчивости, повторяемостислухов-сплетен-пересудов, показатель цикличности, схемы продвижения и прочее.Хваток Андропыч, хваток, не зря лопает хлебушек. Мать твою…

На первом месте по всем трем показателям стоялнезамысловатый, однако неприятно царапнувший Петра слушок. «Хозяйская супругавовсю трахается с Митькой Елагиным, говорят даже, прямо в машине». Изложено,конечно, не в пример деликатнее, обтекаемо-суконными канцелярскими оборотами,но суть именно такова. И, что характерно, на первом месте по всем тремпоказателям. Схема продвижения… черт, да если отвлечься от канцеляризмов,получится, что об этом с оглядочкой болтают все — от особ, приближенных кбоссу, до уборщиц и бодигардов. Неприятно…

Морду набить сучонку? Пашке сдать? Вот и гадай тут…

— Павел Иванович! — под пульсированье синейлампочки промурлыкала Жанна.

— Аюшки?

— К вам господин Колпакчи, Георгий Спиридонович…

— Проси, — быстро сказал Петр.

И отвлечься от поганенькой сводки хотелось, и любопытстворазобрало — что это за господин такой с явственным греческим уклоном?

Господин с греческим уклоном и в самом деле был мастью похожна грача — черные как смоль волосы, аккуратно подстриженные, впрочем, безнамека на курчавость, такая же борода. Нос скорее славянский. Костюм отличный.Очки в тонкой золотой оправе, элегантный коричневый портфель в руке.