дискуссия по экономическим и политическим вопросам, но в нее не вмешивались ни Троцкий, ни триумвират. Постоянное недомогание Троцкого вынуждало его занять пассивную позицию. Но в начале декабря он провел переговоры со всеми тремя руководителями, в результате чего 5 декабря 1923 г. на пленуме Политбюро была принята согласованная обеими сторонами резолюция, триумвират избрал тактику максимальных уступок Троцкому по принципиальным вопросам, чтобы изолировать его от оппозиции. В резолюции говорилось об «исключительной важности Госплана», об «опасности „нэповского“ перерождения части работников», «бюрократизации партийных аппаратов», а также о необходимости большей «рабочей демократии». Преобладание в партии «непролетарских» элементов следовало преодолевать за счет «притока новых кадров промышленных рабочих», что рассматривалось как гарантия «партийной демократии». Но предыдущее постановление, принятое 25 октября, в котором Центральный Комитет партии осудил и письмо Троцкого от 8 октября, и «платформу 46-ти», было подтверждено; таким образом, получалось, что Троцкий отказывается от своей прежней позиции и одновременно осуждает тех, кто выступил в его поддержку. Троцкий тем не менее рассматривал все это как победу своих принципов.

Такой искусственный компромисс не мог длиться долго. Три дня спустя Троцкий, который все еще не был в состоянии показываться на людях, изложил свое понимание резолюции в открытом письме, которое зачитывалось на партийных собраниях и было опубликовано в «Правде». Он критиковал «консервативно настроенных товарищей, склонных переоценивать роль аппарата и недооценивать самодеятельность партии». Он цитировал высказывания германских социал-демократов, сделанные ими еще до начала войны 1914 года, как типичные для «старой гвардии», «переродившейся в сторону оппортунизма», и обращался с призывом к молодежи, которая «резче всего реагирует на партийный бюрократизм». В постскриптуме он упоминал об «опасностях нэпа», тесно связанных с «затяжным характером мировой революции». Триумвират все еще колебался. На заседании Московской партийной организации, состоявшемся 11 декабря, в поддержку Троцкого выступило несколько человек, включая Преображенского и Радека; Зиновьев и Каменев, хотя и выразили свое осуждение оппозиции, обращались с Троцким с осторожной вежливостью.

Несколько дней спустя все препятствия были сметены, и триумвират истолковал открытое письмо Троцкого как объявление войны. 15 декабря Сталин в своей статье, опубликованной в «Правде», яростно обрушился на оппозицию, завершив свое выступление резкими выпадами в адрес лично Троцкого. Это послужило сигналом для развязывания кампании шельмования Троцкого в ряде выступлений и статей, авторами которых были Зиновьев (по-видимому, и придумавший термин «троцкизм»), Каменев, Бухарин и менее известные партийные деятели. Статьи в поддержку оппозиции в «Правде» больше не появлялись. Против оппозиции шли демонстрации студентов; в ЦК комсомола была проведена чистка с целью приструнить несогласных. Но на партийных собраниях в Москве и Петрограде против официальной линии партии выступило незначительное меньшинство рабочих. То, что раньше Троцкий проповедовал идею милитаризации труда, теперь крайне мешало ему выглядеть борцом за дело рабочего класса. Растущая мощь партийной организации, отсутствие у Троцкого позитивной или просто популярно изложенной альтернативной программы, опасения людей стать жертвами гонений в период растущей безработицы, фактическое отсутствие радикальных традиций русского рабочего класса и его немногочисленность — все это способствовало быстрой расправе с оппозицией. В ответ на протест Троцкого, Радека и Пятакова против дискриминационного выступления «Правды» Центральная Контрольная Комиссия (ЦКК) заявила, что «орган Центрального Комитета обязан проводить совершенно определенную линию Центрального Комитета». Решение было окончательным и бесповоротным. С этого момента «Правда» стала выражать исключительно официальную точку зрения центральных партийных органов.

Кампания клеветы на самого Троцкого постепенно набирала силу. На заседании ИККИ в начале января 1924 года Зиновьев, нисколько не сдерживая себя, набросился на его личные качества, партийную биографию, политические взгляды. Троцкий, измученный болезнью, оставил эту неравную борьбу и по совету врачей в середине января 1924 года отправился на Кавказ. Несколько дней спустя партийная конференция подавляющим большинством голосов (состав делегатов был, без сомнения, тщательно подобран) осудила оппозицию и объявила Троцкого лично виновным в кампании против руководителей партии. Эти события разразились как раз накануне смерти Ленина, который скончался 21 января 1924 г.

8. Возвышение Сталина

Смерть Ленина впрямую поставила вопрос, который давно занимал партийных руководителей. Зиновьев уже без всяких колебаний облачился в мантию наследника. Сталин тщательно прятал свои амбиции. На траурном заседании II Всесоюзного съезда Советов, состоявшемся 26 января 1924 г., накануне похорон, речь Сталина отличалась от речей его коллег пылкой страстностью боготворящей преданности, в то время еще отсутствующей у марксистов и большевиков; настоящие коммунисты представали скромными и преданными учениками, которые поклялись быть верными каждому указанию ушедшего вождя. Были приняты два важных решения. Одно из них — переименовать Петроград в Ленинград; по своему влиянию на будущее отчизны Ленин превзошел и затмил Петра Великого. Второе решение — укрепить ряды партии массовым приемом «рабочих от станка». Этот массовый прием получил название ленинского призыва. Требование увеличить представительство рабочих в рядах партии фигурировало в письме Троцкого от 8 октября 1923 г. и резолюции Политбюро, принятой 5 декабря того же года (см. с. 74), и оно вполне могло быть оправдано многим из того, что писал сам Ленин. Осуществление этой задачи сейчас зависело от генерального секретаря партии Сталина.

В 1917 году в партии насчитывалось не более 25 тысяч человек. За время революции и гражданской войны благодаря массовому вступлению в партию численность ее неуклонно возрастала. Статистические данные за этот период неточны, но в самом начале 1921 года в партии состояло 600, возможно, и 700 тысяч человек. Чистка, решение о которой было приняло на X съезде партии в марте 1921 года, была суровой. Многие члены партии, вовлеченные в ее ряды волной энтузиазма эпохи революции и гражданской войны, постепенно откололись. Других исключили как не заслуживающих доверия. К началу 1924 года в партии осталось около 350 тысяч человек. Ленинский призыв, вливший в ряды партии 240 тысяч человек, что более чем на две трети увеличило ее состав, приветствовался и как шаг в сторону большей демократии, и как признание права рабочих на руководящую роль в партии, хотя позднее по ленинскому призыву в партию было принято значительное количество крестьян. Однако историческая роль этого призыва была совершенно иной. Это был признак постепенного изменения самого характера партии, имеющего глубоко скрытые цели. Почти незаметно появилась новая концепция, которая отличала партию Сталина от партии Ленина.

Ленин до революции рассматривал партию как однородную группу преданных революционеров, которые поставили своей задачей уничтожить самодержавную власть, неравенство и угнетение. Даже после свершения революции он видел в партии избранную группу преданных рабочих, и его больше занимала проблема отсечения непригодных к революционной деятельности, нежели массовое пополнение партийных рядов. Именно по его настоянию в период с