Ив продолжала говорить, но голос ее еле-еле доносился до Алексея. Мысленно он уже был далеко отсюда. Очень далеко. Он унесся в собственное детство, на двадцать три года назад.

– Не уезжай, Илли… мне будет не хватать тебя.

Алексей ощутил, как объятия стали крепче.

– Я делаю это ради тебя, Акси. Для тебя. Вот увидишь, я скоро приеду. На мне будет красивое платье, а тебе я привезу много подарков. Я буду присылать тебе денег, чтобы ты мог продолжать учиться в школе, сдал экзамены в университет и стал тем, кем хотели видеть тебя мама с папой. У тебя все будет хорошо, обещаю.

Десятилетний Алексей прижался к сестре, уткнувшись носом в ее густые темные волосы.

– Но я не хочу, чтобы ты уезжала. Я хочу, чтобы ты осталась.

– Я могу работать в Италии, во Франции, по всему миру. Так сказал мне тот бизнесмен. Я заработаю много денег. И ты сможешь получить образование, о котором мечтали мама и папа. Ты же знаешь, как мне трудно найти здесь работу. Но в богатых странах, таких как Италия, есть работа. И дело не только в работе, Акси. Я всегда мечтала, что когда-нибудь стану певицей, буду, носить красивые платья и в меня влюбится красивый и богатый мужчину. Я напишу тебе обо всем этом, только подожди немного. А когда я заработаю достаточно денег, я вернусь, Акси. Я вернусь.

Илеана ласково потрепала брата по волосам и, выпрямившись, улыбнулась ему.

– Я вернусь, Акси, к лучшему брату в мире. Обещаю.

И вот прошло двадцать три года, и Алексей, уже взрослый и богатый мужчина, стоит здесь, а рядом с ним говорит другая сестра. Сестра, которая, как и Илли, готова пойти на все ради счастья брата.

Если бы Илеана только знала, что за работа ожидает ее за границей… пошла бы она на это? Алексей не знал. И никогда уже не узнает.

Потому что тогда он видел сестру в последний раз.

Но Ив было прекрасно известно, на что она идет. Он сам ясно дал ей понять, чего хочет. И она сделала все, без сомнений и колебаний.

Девушка все еще говорила тем же самым спокойным голосом:

– У нас живут около двадцати пяти детей с ограниченными физическими возможностями. Включая Чарли. Он родился с церебральным параличом, потому что отец регулярно избивал маму и у нее случились преждевременные роды. Отец согласился основать здесь клинику в обмен на то, что мама не пойдет в суд и не предаст дело огласке. Детям здесь хорошо. За ними не только присматривают и лечат. Здесь они находят друзей и семью. Малышам грустно уезжать, потому что в доме, который я купила на те деньги, что хотела потратить на возвращение Бомонда, нет бассейна, который они так любят, и не так много места для игр. Там пока нет пандусов и нужно будет оборудовать комнаты под клинику. А еще придется нанять меньше персонала, потому что я не могу себе позволить держать большой штат – с тех пор, как перестала получать месячное содержание от отца… – Ив замолчала. Она посмотрела вперед, и выражение ее лица немедленно изменилось.

Алексей повернулся. С другой стороны террасы в их сторону шел Мэттленд в компании женщины средних лет. Как только они подошли ближе, Алексей узнал ее. Достопочтенная Амабел Хоквуд утратила красоту своей дочери, но все же выглядела прекрасно, как и многие женщины, принадлежащие к высшему обществу.

– Мистер Константин? – произнесла она голосом, в точности как у Ив. – Здравствуйте. Я Амабел Хоквуд. Простите, я не знала, что вы прибудете к нам сегодня. – Женщина протянула руку в приветствии, и Алексей, сам того не осознавая, пожал ее.

– Это было внезапное решение. Я прошу прощения за беспокойство.

– О, ну что вы, – ответила Амабел. – Не хотите ли кофе? Или, может быть, просто осмотрите дом? Или?..

Кажется, впервые Амабел не знала, что сказать.

Алексей видел, как она напряжена, но вряд ли бы кто-то посторонний заметил это. Женщина оставалась спокойной. Она держала себя в руках, не позволяя эмоциям взять верх над нею. Неважно, что происходит.

Ив стояла рядом с матерью с таким же непроницаемым видом. Она не пошевелилась, ничем не выдала себя. Ничего, абсолютно никаких эмоций не отражалось на ее спокойном, бесстрастном лице. Так же, как и в тот вечер, после обеда, когда он объявил о своей цене.

Ив просто приняла его условия. Приняла все, что он с ней сделал.

Все.

Алексей снова посмотрел на лужайку. Туда, где играли дети. Он заговорил, обратив взгляд на Амабел Хоквуд. Ее сын, брат Ив, играл среди детей на колясках.

– Боюсь… произошло какое-то недоразумение. – Алексей увидел, как на мгновенье в глазах женщины отразился ужас. Он не дал ей заговорить, а продолжал, глубоко вздохнув: – Бомонд ваш. Документы будут возвращены вам немедленно. Я оплачу услуги специалистов, которых вы вынуждены были отпустить, выкуплю дом, который вы вынуждены были купить для переезда клиники, и возмещу все расходы. Прошу вас, примите… – Неужели его голос дрогнул? Алексей надеялся, что ему показалось —… искренние извинения за мое непонимание. – Он снова полной грудью вдохнул воздух и продолжил: – Вы позволите также сообщить вам известие, которое, я полагаю, принесет вам облегчение? Вам больше не нужно опасаться мужа. Джилс Хоквуд мертв.

Алексей заметил, как побледнела Амабел. Он старался смягчить свой тон, но у него не получилось. Мужчина отвернулся и пошел прочь. Туда, откуда пришел. За ним последовал Мэттленд.

В какой-то момент Алексей услышал торопливые шаги за спиной, ощутил, как кто-то тянет его за рукав.

– Ты уверен? – раздался сзади голос Ив. – Ты уверен, что его больше нет?

– Его убили члены наркомафии, – пояснил Алексей, посмотрев ей в глаза. – Он обратился к ним за помощью, но когда они узнали, что его компания перешла ко мне, и проверяется налоговой службой, то не захотели оставлять его в живых. Мои люди наблюдали за ним все это время. Они и сообщили мне о его смерти. Скоро ты узнаешь обо всем из официальных источников.

Что-то отразилось в глазах девушки. Что-то похожее на то, когда она позвала его на террасу. И слова сами слетели с его губ:

– Ив, я не знал о детях! Клянусь, я не знал! – Он перехватил ее руку, но она отдернула ее, словно его прикосновение причинило ей боль.

Алексей смотрел в ее глаза, пытаясь дать ей понять, что сейчас чувствует, но она отвернулась.

– Ив… – его голос звучал сломленно и хрипло. – Нам нужно поговорить. Я должен…

Но она уже пошла прочь. Вина пожирала Алексея, рвала на части его истерзанное сердце.

– Я не знал, – повторял он словно мантру, – я ничего не знал…

Опустошенный, он вернулся к машине.

– Это правда? Мы можем не уезжать отсюда? – восторг Чарли был непередаваем.

Ив со слезами на глазах смотрела, как мама обняла малыша.