я. — У тебя обостренное чувство справедливости. А знаешь, у меня есть для тебя предложение. Давай отец ничего не узнает, а мы все решим сами.

— Обсудим мой гонорар? — теперь Евгений не сдерживается, но этот вопрос можно принять за согласие. Очень быстрое согласие, однако.

— Давай обсудим, — киваю. — Сколько?

— Два дня, — показывает Карельский мне на пальцах. — Ты. Я. И два дня.

Что, простите?

Глава 16

— Я и два дня, — спокойно повторяю, а потом поднимаюсь, упираюсь ладонями в стол и, нависнув над Карельским, совсем невежливо спрашиваю: — А ты не охренел?

Евгений в удивлении поднимает брови, глядя на меня с улыбкой. И от такой реакции я чувствую себя дура дурой. Может, я не так все поняла? Карельский будто на моем лице читает все мысли, которые сейчас проносятся в моей голове, и говорит:

— Какие непотребные мысли в такой хорошенькой голове. Ты же даже до конца меня не выслушала, а уже придумала себе черт знает что. Может, не стоит читать популярные романы о красных комнатах и миллионерах-извращенцах?

Умеет он, однако, разрядить обстановку. Я даже усмехаюсь и в который раз за вечер опускаюсь на стул.

— И? — жду продолжения. — Тебе как будто нравится меня нервировать. Надо было и начинать нормально, а не фразой из тех же бульварных романов.

— Один-один, Эмилия, — ни капли не обижается Карельский. — Мне надо послезавтра быть на одном мероприятии, правда, ехать туда далековато. И я хочу, чтобы ты поехала со мной.

— И всего-то? — еще не до конца понимаю я. — В чем подвох?

— Никаких подвохов, — разводит Карельский руками. — Немного развеемся, я чуть поработаю, ты отвлечешься. А потом вернемся и оставим Костю с голой задницей.

— Я подумаю, но вряд ли, поэтому хорошо поработать, — поднимаюсь и все же интересуюсь: — А ехать-то куда?

— В Минск, — отвечает Евгений.

— Выходишь на международный уровень?

И зачем мне об этом знать? Я же точно решила, что никуда с ним не поеду. Пусть вон секретаршу свою возьмет, если ему так нужна женская компания.

— Расти всегда надо, — пожимает Карельский плечами.

— До встречи, — киваю я.

— Надеюсь, что до очень скорой, — слышу уже в спину.

В машине я упираюсь лбом в сложенные на руле руки и вздыхаю. Щеки просто пылают. О чем я вообще подумала?

Ты и два дня…

Да, признаться, я решила, что подтекст в этих словах был. Гонорар в денежном эквиваленте даже не обсуждался. И просто съездить на пару дней с Карельским за семьсот километров на какую-то встречу? Это у меня в голове не укладывается. И в альтруизм в сфере юриспруденции мне вот совсем не верится.

«Систер, меня сегодня не жди», — приходит сообщение от Эмина, когда я уже подъезжаю к дому.

Лидия Васильевна наверняка уже ушла. Время поздное, а дожидаться меня я не просила. Загнав машину в гараж, выхожу во двор и иду к беседке. В дом совершенно не хочется.

И именно в этот момент так остро чувствуется одиночество, почти до слез… Родители далеко, брат написал, что занят. А все мои знакомые — это наши общие с Костей знакомые. Где все мои институтские подруги? Где коллеги? Наверное, когда ты начальник, друзей у тебя нет. Правда, кроме Ритки. С ней мы вместе еще с занятий, когда сами только учились. И духа соперничества никогда между нами не было. Наоборот, мы поддерживали друг друга, искренне радовались успехам друг друга. Да, было дело, что мы потерялись, но когда я открывала студию, подумала именно о ней.

Поэтому сейчас Ритке и звоню, даже не представляя, как дошла до того, что осталась совсем одна. Но мы с Костей, когда жили вместе, работали, иногда проводили свободное время с его коллегами, их женами. Но чтобы близко с кем общаться…

— Алло! Эмилия, да где ты там? — Ритка уже кричит мне в трубку, а я все занимаюсь самобичеванием.

— Да здесь я, — отвечаю. — Не занята, Рит? Может, заедешь ко мне?

— Совсем тошно? — понимает по голосу подруга. — Не кисни, Эми. Скоро приеду. Правда, добираться до тебя…

— Я тебе вызову такси, — предлагаю, но Ритка, конечно, тут же возражает:

— Ой, прекрати. Сейчас на выезде из города будет огромная пробка. Я лучше на метро, а потом на маршрутку сяду. Так что жди через часа полтора.

— Жду, — улыбаюсь я и иду в дом.

Если кто и может поднять настроение и зарядить позитивом, то это именно Ритка. Может, и попросить ее пожить со мной? Хотя это, наверное, эгоистично. Но она с родителями и братом в небольшой квартирке ютится и все мечтает хотя бы о съемной студии, правда, от помощи постоянно отказывается.

Через час стол у меня накрыт. Лидия Васильевна забила холодильник так, словно здесь живет семья из десяти человек.

— А почему все нараспашку? — слышу голос Ритки из прихожей. — Видимо, здесь ждут гостей, — появляется она в кухне. — Ого, вот это поляна. Не зря я захватила полусухое, — демонстрирует мне наглядно.

— Ой, я не буду, — качаю головой. — И так целыми днями в непонятном состоянии. Боюсь, что уйду после первого же бокала.

— Тогда я буду, а ты рассказывай, — не расстраивается Ритка. — Только руки помою.

Ненадолго она уходит в ванную, я делаю себе чай, а подруге открываю вино. Через несколько минут мы устраиваемся за столом, и я начинаю рассказывать о своей встрече с Евгением. Когда дохожу до так называемого гонорара, Ритка давится куском форели так, что слезы на глазах выступают. Запивает, показывая мне указательный палец, мол, жди. Наконец подруга, еще раз кашлянув, говорит:

— Да он точно на тебя запал. Я, кстати, не удержалась и погуглила твоего Карельского…

— Он не мой, — тут же возражаю.

— Хорошо, — соглашается Рита. — Но мужик он топчик. Я бы с таким даже на Магадан поехала. А что тебе? Он же не в койку предложил к нему прыгнуть, а, можно сказать, провести вместе уик-энд. Что в этом такого?

— То есть я должна была согласиться? — не верю своим ушам. — Рита, но мне это все не нравится. С