мне весело. Может, я действительно сошла с ума? По-другому мое состояние трудно назвать. Мне самой непривычно так себя чувствовать.

В номере переодеваюсь, стараясь не испортить прическу и макияж, и понимаю, что у меня небольшая загвоздка. Насколько могу, застегиваю молнию снизу, потом пытаюсь дотянуться до собачки через плечо, но не достаю. И через низ дальше не могу.

В этот момент раздается стук в дверь. Ровно шесть — Карельский пунктуален. Открываю и сразу же поворачиваюсь спиной.

— Поможешь с замком? — спрашиваю и почему-то тут же вспоминаю ситуацию на крыльце дома, когда Евгений точно так же стоял за моей спиной и придерживал.

«Надо было другое надевать, а то сейчас подумает еще что-нибудь», — проносится в голове.

— Конечно, — спокойно отвечает Евгений, и я чувствую на секунду прикосновение к оголенному участку кожи.

Полная тишина, и звук застегиваемой молнии, кажется, оглушает. Я даже не дышу. И пусть движение Карельского занимает не более нескольких секунд, такое впечатление, что все длится как в замедленной съемке. Будто мы герои какого-то фильма из тех, что наверняка смотрит Ритка.

— Готово, — говорит Карельский, чуть задерживая вторую руку на моей талии. А может, у меня снова галлюцинации.

Ну, поставила же я сама себе диагноз, когда возвращалась из салона. Может, это побочный эффект?

— Тогда я готова, — наконец-то отмираю и беру из «кармашка» ключ-карту.

— Тогда такси ждет, — улыбается мне Карельский и уже привычно подставляет локоть.

— У нас что-то вроде репетиции? — шучу, чтобы отвлечься от каких-то неправильных эмоций и ощущений.

— Обычная галантность, — отвечает Евгений. — Тебе это не знакомо?

Знакомо, почему же… Хотя Костя подобные жесты демонстрировал только на публике. А сейчас мы с Карельским идем по коридору вдвоем. Наверное, все познается в сравнении. Но мне не нравится, что сейчас я сравниваю Костю и Женю.

«Я уже даже мысленно так его называю. Женя...», — отмечаю, когда мы выходим из лифта.

— А хот-доги на твоем мероприятии будут? — снова смеюсь, чтобы хоть о чем-то поговорить в такси.

— Скорее всего, там будут тарталетки с икрой, — в таком же тоне отвечает мне Карельский.

— И обязательно отвратительное шампанское, — поддерживаю я.

Мы снова возвращаемся в то русло, где мне комфортно. Думаю, и подружиться мы сможем. У нас действительно много общего, начиная с любимых приправ и блюд и заканчивая одинаковой оценкой персонажей многих книг. И разговаривать с ним мне нравится хоть о чем. Конечно, при условии, что никаких моментов, когда я чувствую неловкость, не будет.

— Значит, шампанское пить не будем, — кивает Женя. — Потом куда-нибудь заедем и нормально поужинаем.

— А завтра? У тебя какие-то дела есть? — интересуюсь, глядя на мелькающие за окном здания.

— Я полностью в твоем распоряжении, — звучит для меня двусмысленно, но я стараюсь не подавать вида. — Если хочешь посмотреть город, то в прошлый раз у меня был прекрасный гид.

— Эта… девушка? Ну, та, с которой ты…

Вот зачем я об этом спрашиваю? Так, Эмилия, пора брать себя в руки. Что-то в Минске я совсем расклеилась. Может, Женя это специально делает? Чужой город, ни одного знакомого человека, кроме него… Так, стоп, это уже паранойя. Скоро диагностирую себе все по МКБ в области психиатрии.

— Нет, Эмилия, — отвечает Карельский, усмехнувшись. — И не надо так тушеваться от простой фразы «пару раз переспал». Кстати, мы приехали.

Машина останавливается напротив новенького высокого здания. Бизнес-центр «Грин-сити». Видимо, мероприятие действительно важное, даже внешний вид места, где оно будет проходить, дает это понять.

Женя снова подставляет мне локоть, мы входим в здание, поднимаемся на нужный этаж и мгновенно оказываемся среди десятков людей. Кажется, мы пришли последними и приковали к себе все внимание.

— Ты специально так сделал? — спрашиваю сквозь зубы, не переставая улыбаться.

— Конечно, — наклоняется Карельский к моему уху слишком близко.

— Щекотно же, — чуть не хихикаю, борясь с желанием почесать ухо о плечо.

— А теперь надо потерпеть.

Мужчина, который ел в машине хот-дог и шутил со мной, испаряется. На его месте появляется юрист. Но мою руку со своего локтя не убирает — это радует. Женя с кем-то здоровается, я с кем-то знакомлюсь. На подобных мероприятиях мне не раз приходилось бывать, поэтому чувствую я себя нормально. Да и Карельский, судя по всему, тоже.

Уже час мы здесь находимся, но шампанское на удивление вкусное. А вот тарталетки с икрой отвратительны. Меня даже от этого рыбного запаха тошнит. А сейчас, кажется, к нему примешивается и запах тяжелого парфюма, когда к нам подходит с наигранно-милой улыбкой высокая блондинка в ярко-красном платье. Вызывающе, но она явно привыкла ловить на себе взгляды.

— Женя, — ласково поет она, а пальчики красными ногтями так и порхают по плечу Карельского. — Давно не виделись.

— Здравствуй, Ира, — кивает он. — Познакомься, это моя невеста — Эмилия.

— Невеста? — удивляется она. — Насколько я помню, ты был закоренелым холостяком.

— Это было, пока я не встретил настоящую любовь, — отбивает мяч Женя и обнимает меня за талию.

— Приятно познакомиться, — вступаю и я в разговор.

— Да, — кивает Ирина, оценивающе проходя по мне взглядом.

И я почти удовлетворена, потому что увиденное девушке не нравится. И это не пренебрежение, а высшая оценка. Значит, не зря я сегодня услышала столько комплиментов.

— Вы не похожи на пару, — выдает она, все так же лицемерно улыбаясь. — Женя, секретаршу с собой на встречу притащил? — смеется, едва не выплескивая содержимое своего бокала.

— В платье от Майкла Корса, — поддерживаю веселое настроение Ирины и смотрю на Карельского. — Босс, да вы нехило потратились. Надеюсь, я без зарплаты не останусь?

— Что вы, Эмилия, — тут же включается он, — запишем это на командировочные расходы.

— Женя, нам надо будет завтра встретиться и кое-что обсудить, — даже не дает продолжить наш спектакль Ирина.

Конечно, сразу быка за рога… И явно это кое-что подразумевает горизонтальное положение. И не стесняется даже, прямо у так называемой невесты на глазах. Вот же стерва!

— Нам не о чем…

Женя не успевает договорить, потому что я, повернувшись спиной к Ирине, хотя очень хочется видеть ее выражение лица, целую Карельского. Секундное непонимание, а потом он включается в эту игру…