Андрей тоже жил в многокомнатных апартаментах в центре Москвы, но его матери принадлежало в них лишь одно двенадцатиметровое помещение. А в коммуналку не позовешь ораву одноклассников и пляски до утра не затеешь, соседи мигом потушат веселье. Воспитывала Шлыкова одинокая мама, поэтому паренек донашивал, что дадут добрые люди, и денег в его карманах не было даже на булочку.

И тем не менее эти два полярно разных мальчика крепко дружили. Андрюша старательно писал за Маслова доклады и сочинения, спасал лентяя на контрольных. Благодаря Шлыкову Маслов сдавал экзамены, где оценки ставила комиссия из учителей разных школ, а не педагоги родного заведения, которые могли закрыть глаза на полнейшую безграмотность ученика и вывести за сочинение вместо «лебедя» тройку.

У Андрея был младший братик Гена, которого все звали «липучка», потому что тот постоянно увязывался за старшим, бегал за ним хвостом. Если же Андрюша прогонял его, он уходил, но потом ябедничал маме, например, рассказывал, что брат забыл подогреть ему обед. Понятное дело, старшему сыну крепко влетало от родительницы. Кроме того, Гена легко мог наврать Нине Олеговне, сказать, что Андрюша пил с Егором водку. Мать хваталась за ремень, парень кричал: «Мам! Он брешет!», но ему все равно доставалось по заднице. А младший братец шипел:

— Огреб? Это тебе за то, что вы с Егором в кино меня не взяли. Если опять билет мне не купите, солгу, что вы «травку» курите. Хочешь меня стукнуть? Валяй. Покажу маме синяк и расскажу, как его получил. Ну же, давай, вломи мне покрепче…

Нина Олеговна всегда безоговорочно верила противному мальчишке, твердила:

— Андрей, ты старший брат, обязан заботиться о Гене, заменить ему отца. А ты постоянно забываешь малыша обедом-ужином покормить, уроки у него не проверяешь.

Шлыков ничего не отвечал матери, хотя ему очень хотелось сказать: «Я сам крошкой был, когда меня во двор с коляской, где Генка лежал, выгоняли и приказывали ее часами качать. Просто Геночка — твой любимый сын, а я нет, вот и получается, что я должен ему угождать».

Егору и в этом смысле повезло, он был единственным ребенком в семье.

Летом старшие Масловы улетали на гастроли в разные края, на несколько месяцев Егор оставался без опеки родителей и закатывал масштабные вечеринки. И всякий раз на очередном пиру ветреного юного хозяина оказывалась новая девочка. У Андрюши же никогда не было подружки. Ни временной, ни постоянной.

Когда друзья учились в выпускном классе, Егор решил, что Андрейке пора расстаться с невинностью. Маслов устроил вечеринку, но на сей раз позвал не толпу народа, пригласил, кроме своего друга Шлыкова, только одноклассницу Злату Газетину и Сашу Ферина. Девочка славилась своей раскованностью и любовью к мальчикам. Росла она в очень бедной семье и за подарок была готова на все. В тот день Егор пообещал купить Злате на выпускной вечер платье и туфли, а той взамен предписывалось затащить Андрюшу в спальню. Естественно, Шлыкова о готовящемся сюрпризе никто не предупредил.

Когда компания уселась в гостиной, Егор прикатил столик с выпивкой-закуской. Одноклассники поели, опрокинули по паре бокалов вина, выпили по коктейлю и… крепко заснули.

Маслов первым выбрался из объятий Морфея и разбудил Андрея. Шлыков вспомнил про младшего брата и запаниковал:

— Я не ночевал дома! Генка матери наябедничает, мне мало не покажется!

— Фиг ли ты перед этим прилипалой приседаешь? — разозлился Маслов. — Врежь ему пару раз, вмиг забудет, как стучать. И почему тебе надо в своей кровати спать? Нина Олеговна должна сама о своем ребенке заботиться, а не тебя, дурака, эксплуатировать.

— Мать в больнице, — пояснил Андрюша, — ей операцию сделали.

Егор, держась за голову, пошел к двери.

— Ладно, сейчас научу, как Генку к порядку привести.

— Только не надо его бить, — испугался старший брат. — Он же маленький.

— Ага, — процедил Маслов, — маленький да удаленький. Хорош перед ним выкаблучиваться!

Не успели приятели войти в комнату Шлыковых, как на них налетел Гена:

— Я все маме расскажу! — завопил он. — Дома не ночевал, меня ужином и завтраком не покормил… Свинья! Гад! Фу, водкой воняет! Во мать обрадуется — Андрюха алкоголик! Да я…

Егор отвесил Гене смачную затрещину. Первоклассник, не ожидавший ничего подобного, захлебнулся словами. Маслов схватил противного пацана за шкирку и начал его мутузить со словами:

— Если матери хоть слово скажешь, я тебя на фиг урою!

Гена зарыдал, вывернулся из рук Егора и убежал на улицу.

— Когда вернется, дай ему разок по зубам, — посоветовал Андрею друг.

— За что? — спросил Шлыков.

— Просто так, — заржал Егор, — для профилактики. Ну как со Златкой прошло? Понравилось?

— Ты о чем? — не понял Андрей. — Мы вместе пили. Потом я ничего не помню. Когда проснулся, Газетиной уже не было.

Маслов почесал затылок.

— Да ты что? Значит, номер не удался. Это коктейль нас снес. В другой раз не стану коньяк с ликером и шампанским мешать. Пошли ко мне, сейчас домработница припрется, пожрать нам сделает.

— Меня что-то тошнит, есть не хочется, — поморщился Шлыков.

— Хорош ныть! — оборвал его приятель.

— И по литературе готовиться надо, — вздохнул Андрей, — завтра же нам сочинение писать. Или ты забыл, что Раиска на прошлом уроке сказала: «Будут сложные темы. Вы в выпускном классе. Думайте об экзаменах»?

— Ой, да ладно, ты и так все знаешь, — отмахнулся Егор. — Тебе-то чего бояться? Получишь свою хорошую отметку.

— Мне пятерка нужна, — ответил Андрюша.

— Ну и фиг бы с ней, с пятеркой, какая разница? — заметил Маслов.

Шлыков потер лоб ладонью, пояснил:

— Иначе мне медаль не дадут. За мое поступление в вуз платить некому, богатых родителей у меня нет. Без «золотого» аттестата пролечу над университетом, как гайка над пустыней.

— Не трясись, — успокоил приятеля Егор, — поставят тебе, отличнику, «пять», ну а мне — мою троечку. Потопали, пожрем!

Но Андрей отказался продолжать веселье.

Когда Егор ушел, Шлыков упал в кровать и очнулся лишь в шесть утра от звонка будильника. Оделся и убежал на экзамен. Состояние здоровья юноши оставляло желать лучшего, его трясло от страха, в голове засела одна мысль — как бы справиться с заданием. Однако, когда огласили темы, Андрея охватило ликование — он знал все. Он живо накатал текст, отдал его, страшно довольный собой, учительнице, вышел в коридор и… попал в руки директрисы Эсфири Львовны. Та отвела мальчика в свой кабинет и гневно спросила:

— Чем вы вчера занимались дома у Маслова?

Андрюша попытался изобразить непонимание, но директриса остановила его: