Я могла только мысленно взвыть и первой схватилась за тряпку…

Пока Мирон придирчиво рассматривал потолок, я расставила тазики, ожидая, когда вода перестанет капать с потолка, и принялась за уборку. Дома стоял неприятный запах сырости, несмотря на распахнутые настежь окна.

Но спокойно прибраться нам не дали – началось шествие соседей сверху, и каждый считал своим долгом дать нам совет.

Сосед с третьего этажа, представившийся дядей Васей, даже прошел в ванную, придирчиво осмотрел что-то за раковиной, уважительно пожал руку Мирону и отбыл на свою жилплощадь.

Следом прилетел еще один незнакомый мужчина, который, собственно, и снимал квартиру этажом выше. Роль переговорщика мужественно взял на себя Мирон, который, пользуясь наглостью и служебным положением, умудрился еще и стрясти с соседа неплохую сумму за моральный и материальный ущерб.

– Ну ты и болтун, – восхитилась я, когда дверь за соседом закрылась, оставляя нас в компании кругленькой суммы на ремонт.

– Он забыл закрыть кран, когда набирал ванну, и уехал на работу. В следующий раз умнее будет, – не согласился со мной Мирон.

– Он же сказал, что просили срочно приехать, там аврал, – попыталась я вступиться за соседа, но скорее из природной вредности и непонятного желания идти Мирону наперекор.

Хантер, от души выспавшийся, бегал вокруг нас, высунув язык от усердия, и дважды чуть не снес тазики с водой, которые мы до сих пор не убрали.

– Ну, если тебе не нужны деньги, то я могу их вернуть, – спокойно пожал плечами товарищ капитан, а я только сейчас заметила, что под его глазами залегли темные тени, а сам Мирон выглядел уставшим и осунувшимся.

В груди больно сжалось от сочувствия, а я неосознанно сделала шаг ближе и прошептала:

– Ты должен отдохнуть.

– Я бы для начала что-нибудь поел, – устало улыбнулся Мирон.

– Сейчас, – с готовностью кивнула я и кинулась на кухню.

Товарищ капитан уселся за стол, сложил ладони на столешнице и не отрывал от меня взгляда, пока я проводила инспекцию того, что лежало в недрах моего холодильника.

– Яичницу с беконом будешь? – повернулась я к нему и заметила мечтательный взгляд, направленный на мою пятую точку. – Мирон, куда ты смотришь? – возмутилась я, не зная, куда себя деть.

Переодеться я банально забыла и все еще щеголяла в короткой пижаме, состоящей из коротких шорт и обтягивающей белой майки, которая не оставляла простора для воображения.

– Сейчас вернусь, – уведомила я товарища капитана. Подумала и добавила. – Сиди здесь!

Сгоняла в спальню, быстро переоделась, с трудом расчесала копну своих волос, быстренько заплела их в косу и выдохнула.

Когда я вернулась, Мирон говорил с кем-то по мобильному. В тишине квартиры я отлично слышала женский голос: только от одного тона собеседницы товарища капитана хотелось выпрямить спину, еще раз проверить, не выбилась ли прядь из прически и вообще удостовериться, достаточно ли опрятно я выгляжу.

– Ты должен проведать сестру, – наставляла Мирона собеседница.

– Проведаю, – гаркнул он в трубку, – посплю и съезжу к ней, хотя Фаня давно не маленькая.

Я приподняла бровь вверх. Фаня? Забавное прозвище.

– Ты ее старший брат, Мирон! – продолжала увещевать его женщина, – и обязан присматривать за сестрой. Ты выяснил, почему она ушла от Ярослава?

– Я в процессе, – вздохнул Мирон и заметил меня, тихонечко стоящую в сторонке. – Ба, давай я завтра приеду к тебе, и мы поговорим?

– Хорошо, – величественно согласилась его бабушка.

Мирон устало потер лицо ладонью и посмотрел на меня:

– Семейные проблемы.

– Что-то серьезное? – нахмурилась я, параллельно ставя на плиту сковородку и доставая яйца из холодильника.

– Нет. Всего лишь младшая сестра объявила своему мужу развод, а любимая бабуля приобрела дачу.

Я молча готовила завтрак, ожидая продолжения, но его не последовало.

– Почему твоя сестра решила развестись? – подала я голос.

– Думаю, что она проснулась рано утром и решила, что Ярославу скучно, – вздохнул Мирон, – других причин я даже представить не могу.

Я хмыкнула, однако успела заметить, как Мирон нервно дернул плечами, явно переживая за брак своей сестры.

И мне все сложнее становилось делать вид, что он меня совершенно не волнует. Потому что за несколько часов, проведенных вместе, он показал себя только с лучшей стороны и обзавелся в моем восприятии не только чертами коварного бабника. Он помог справиться с потопом, взял на себя переговоры с соседями, безропотно мыл пол, а еще оказался заботливым братом и внуком.

Товарищ капитан обретал черты замечательного парня, от которого теряешь голову окончательно и бесповоротно. Меня это беспокоило, потому что перед мысленным взором все еще стояла картинка, как он самозабвенно целовал Олечку, а потом подмигивал мне.

Интересно, он не опасается, что мы встретимся все вместе где-нибудь во дворе?

– Ну и зачем ты переоделась? – иронично уточнил Мирон, мгновенно возвращая меня в реальность.

Все же говнюк в нем неискореним!

– Ешь, – буркнула я, ставя перед ним тарелку с яичницей.

– Вредина, – широко улыбнулся Мирон, хватая вилку, – а сама почему не ешь?

– Я не завтракаю, – пожала я плечами, устраиваясь напротив.

– Какие у нас планы? – с набитым ртом поинтересовался Мирон.

– Не знаю. У меня сегодня первое занятие в новой школе вождения. Потому что из старой меня выгнали, – напомнила я, выразительно глядя на товарища капитана.

– Во сколько у тебя начинаются занятия? Я на всякий случай спрашиваю, чтобы в это время на улицу не выходить, – едко прокомментировал мое желание научиться водить Мирон.

Я надулась и отвернулась к стене. Как с ним вообще можно серьезно разговаривать?!

– Не дуйся, высочество! Ну хочешь, я тебя сам водить научу? Разумеется, это не будет считаться свиданием… – замахал он вилкой в воздухе.

– Обойдусь, – фыркнула я, не зная, куда деть руки.

Схватила косу и принялась теребить ее кончик.

– Зря отказываешься, – авторитетно заявил Мирон, – я отличный педагог.

– И что, тебе даже не жалко пускать меня за руль своей дорогущей машины? – засомневалась я.

– Ради нашей дочери Васи я готов и не на такое пойти, – хмыкнул Мирон, а я снова покраснела, когда его взгляд прошелся по моему телу, распространяя стаи мурашек от затылка по позвоночнику.

Вдруг опять стало жарко, а дыхание сбилось.

– Не отказывайся, Марьяна, – тоном змея-искусителя продолжал Мирон, – я же вижу, что тебе очень хочется водить машину.