– Сворачивай направо, – хрипло попросил я, заметив нужный поворот.

Кукла испуганно покосилась на меня. Я зацепился за нее взглядом, давая понять, что все под контролем. Секунда, и она аккуратно вывернула руль в сторону и вытянула шею, чтобы посмотреть на дорогу.

Я только хмыкнул. Машина развернулась, вставая в колею, и я услышал тихий вздох облегчения.

– Тормози, – велел я, глядя на прозрачную гладь воды, в которой отражались лучи закатного солнца.

Марьяна притормозила, выдохнула, заглушила мотор, подняла ручник и посмотрела на меня, ища одобрение своих действий.

– Я твоему предыдущему инструктору морду набью, – хмуро пообещал я. – Таких придурков вообще нельзя до преподавания допускать.

Марьяна вдруг покраснела, сморщила носик и отвернулась к окну.

– Макар с Тимуром так же сказали, – весело сообщила она, аккуратно водя указательным пальчиком по рулю.

У меня мгновенно пересохло в горле от невинного жеста. Боже, отсыпь мне чуток выдержки!

– Прогуляемся? – предложил я.

Марьяна кивнула, отстегнула ремень безопасности, открыла дверь, сделала шаг на улицу… резко подогнула правую ногу и зашипела.

Тело отреагировало раньше мозга, и я сорвался с места. Поравнялся с ней, подхватил ее под локоть и весело поинтересовался:

– Ножка затекла, твое высочество?

Помог ей сесть на сидение, сел на корточки и обхватил ладонью изящную лодыжку. На Марьяне по случаю жары были шорты, довольно скромные, должен признать, но мне и этого хватило, чтобы приблизиться к состоянию кипящего чайника.

– А все потому, что не нужно было так напрягаться, – наставительно заметил я, медленно разминая ее ножку.

Икроножная мышца была напряжена и слегка пульсировала, а Марьяна шипела от боли.

– Когда я расслабляю ногу – скорость увеличивается, – пожаловалась она, – а я сегодня и так два часа занималась в школе, и еще вот теперь с тобой.

Она тяжело дышала, не отрываясь следя за моими руками. И я готов был спорить на любимого бабушкиного кота, что дыхание у нее сбилось от моих прикосновений.

Тело прошибло током, а мое желание попробовать на вкус ее губы стало граничить с безумием. Поднял голову, продолжая разминать ее лодыжку. Марьяна закусила губу и зажмурилась.

Меня позабавила ее реакция. Девочка явно боролась сама с собой, испытывая те же эмоции, что и я. Фарфоровая кожа на ее щеках приобрела алый оттенок, а ладошки сжались в кулачки.

Я же не отказал себе в удовольствии провести ладонью выше и невзначай задеть чувствительное местечко на сгибе. Марьяна высоко подпрыгнула, широко распахивая глаза, обхватила мое запястье, отводя его в сторону, и решительно произнесла:

– Спасибо, мне лучше!

– Уверена? – хрипло поинтересовался я.

– Да! – громче, чем нужно, выдала она и втянула ноги в салон.

Вредина!

– Красиво здесь, – произнесла она, обхватывая себя руками и глядя вдаль.

– Да… – согласился я, снова не в силах отвести глаз от Марьяны.

Марьяна сидела на водительском кресле, упрямо глядя строго перед собой, напряженная и насупленная.

Нет, так не годится!

– Высочество, может, поплаваем? – предложил я.

– У меня нет купальника, – отмерла она.

– У меня тоже нет, но ведь белье ты надела, – пожал я плечами. Хмыкнул, натыкаясь на ее возмущенный взгляд, и широко улыбнулся, – только не надо меня никуда посылать, я везде был!

– Ты невыносимый, – призналась Марьяна, закатывая глаза.

– Ты привыкнешь, – ободрил я. – Ну так что, пошли?

– Я не умею плавать, – вспыхнула кукла.

– Я научу, – оптимистично пообещал я.

Марьяна приподняла одну бровь, демонстрируя свое отношение ко мне как к педагогу, и смешно фыркнула.

– Ладно, оставим плавание для второго свидания, – подумав, решил я. Заметил, как Марьяна морщится, пытаясь разминать ногу, и наигранно возмутился. – Высочество, ты снова меня обманула и тебе не лучше? Давай сюда ножку, иначе завтра она станет болеть еще сильнее.

Кукла снова вспыхнула, а я сжал зубы. Кончики пальцев покалывало от желания снова прикоснуться к нежной коже. Кажется, я только что обнаружил: я мазохист.

– Давай, не собираюсь я к тебе приставать, – надавил я и сам склонился, аккуратно подхватывая ее ножки и кладя их себе на колени.

Изощренный мазохист!

Стал медленно и аккуратно массировать икроножную мышцу, пока Марьяна удивленно смотрела на меня, чуть распахнув ротик от возмущения. Однако сдаваться просто так я не планировал.

– Ну, рассказывай, высочество, как ты докатилась до такой жизни?

Кажется, Марьяна зависла. Она не моргая следила за моими руками, легко порхающими по изящной лодыжке. И это был отдельный вид кайфа – смаковать ее реакцию на меня. На третьем свидании кукла точно забудет об условии, которое сама же и выставила: пять свиданий, и я должен красиво уйти в закат из ее жизни! Теперь я точно никуда не уйду, пусть даже не надеется! Потому что ТАК на меня не реагировала ни одна девушка, мгновенно вспыхивая от одного невинного прикосновения.

Мысли вдруг скакнули в другую сторону, думать о которой было очень опасно! Апокалипсис, мать его! Чертов апокалипсис там, где мне сейчас это меньше всего нужно. Только ведь успокоился, даже мысли в голову стали приходить вполне себе приличные, а не отрывки из камасутры со мной и высочеством в главной роли.

Тормози, Демидов! Просто притормози немного. И не смотри так на ее грудь, которая слишком высоко вздымается.

– Расскажи, как дела у твоей сестры, – хрипло попросила Марьяна, явно и сама желая как-то разбавить тот вязкий кисель, которым стал воздух вокруг нас. – Она помирилась с мужем?

– Нет, воспитывает интеллигенцию у бабули дома, – хмыкнул я.

– Кого? – удивилась Марьяна.

– Любимого кота бабушки, которого ошибочно считают интеллигентным. На самом деле он тот еще кошачий Казанова, – хмыкнул я.

Марьяна, наконец, искренне улыбнулась. Ее смех звонким колокольчиком огласил салон авто, а я, как придурок, разулыбался в ответ, на мгновение прекратив массаж.

Очнулся и провел кончиками пальцев по нежной коже, продолжая говорить, чтобы не заострять внимание на своих действиях.

– Просто моя сестра еще не знает, что бабулин кот – большой любитель выходить в окно, чтобы очаровать очередную кошечку.

– Кого-то он мне напоминает, – едко произнесла Марьяна, прожигая меня взглядом.

– Понимаешь, Марьяна, – я выделил интонацией ее имя, – коты, конечно, те еще Казановы, но ровно до того момента, пока не встретится черная кошечка, с которой не захочется расставаться.