К слову, это я не о тюрьме, а об вполне среднестатистическом промышленном предприятии Японии а-ля 1923. Как-то не вяжется со словами "промышленный бум", верно? Я разве не рассказывал о нехватке рабочих рук?

А хитрость в том, что промышленный бум в отдельно взятой стране как раз уже перезрел стагнацию и перешел в стадию ускоренного спада. Рецессия (причем нешуточная, примерно пятнадцать процентов за год) идет уже три с половиной года, начиная с краха местного фондового рынка в апреле тысяча девятьсот двадцатого года. Ничего удивительного - в Европе не воюют, а наоборот, вполне уверенно отстраиваются. Даже в России уже десять месяцев как формально закончилась гражданская война, и есть новорожденный Советский Союз, в котором что-то судорожно пытаются мастерить.

Так что смотрят заморские торговцы на японские товары, и носами крутят. Сделайте подешевле, сделайте получше по той же цене, смастерите кастомную партию под заказ с опционом... - такие разговоры в почти каждой экспортной конторе. Разговоры, разговоры, а валюта вон там - стопки ассигнаций маячат перед носом, но не даются.

Тяжелая промышленность некоторе время держалась за счет военных заказов, но после Вашингтонской конференции этот ручеек прибыли тоже пересох.

А что в этой ситуации ловить предпринимателям? Правильно, снижать расходы. Либо за счет повышения производительности труда, либо... играют фанфары... за счет рабского труда!

Стремительно формируется смычка промышленников, банков и криминальных групп. В маргинализованной страте беженцев-бомжей-мигрантов создаются условия для долговой кабалы, а затем закабаленных пролетариев - сажают в заводы-тюрьмы и заставляют "отрабатывать долги" за фактически еду.

Землетрясение, случившееся месяц назад, этот процесс закабаления резко ускорило, поскольку прикрываясь вполне реальными нуждами в сокращении кадров, многие компании сумели развалить локальные профсоюзы. Правительство пока пытается "придержать коней", в том числе и выпуском облигаций, призванных поддержать малый бизнес. Всякие лавки и мастерские. Но эти усилия похожи на попытку упрочнения протекающей дамбы путем промазки слоем экскрементов. То есть политическая вонь идет на всю страну, а толку - чуть.

Ну, и немного моего предзнания. Еще три года с четвертью - и всё, система государственных облигаций рухнет, и экономический спад перейдет в судороги агонии, которую назовут "Финансовый кризис эпохи Сёва". А там и Великая депрессия двадцать девятого года подоспеет. Производство промтоваров вернется к докризисному уровню только в тридцать четвертом году. Мда, четырнадцать лет экономического кризиса без военных поражений - это, наверное, рекорд.

Рабом (пусть это и назовут потом "системой пожизненного трудоустройства") я становиться не хочу. Поэтому я крадусь в ночи, потея под грузом из спящего Даичи и мешка с одолженными пожитками. Прохладная октябрьская ночь, но все равно одежда липнет к телу. Тем более что тощий засранец за месяц несколько отожрался и теперь весит килограмм шестнадцать.

- Туши очаг, заливай угли! - Дикий многоголосый вопль разносится над погруженным в сон кварталом.

Нет, это не пожар. Всего лишь патруль бдительных граждан обходит заставы, старательно принюхиваясь у каждой калитки. Прямо у меня на глазах умирает пироманская традиция. Конечно, туда ей и дорога, но... два часа ночи! И ведь я знаю, что такие патрули сохранятся в округе Токио до пятидесятых годов.

Кажется, начинаю понимать, откуда растут ноги японской терпеливости. Натренированной с детства...

- Туши очаг, дурак задолбанный! Тебе что, дверь выломать и потушить? - Вопли с соседней улицы не прекращаются, и мне приходится ускорить ход. Как бы соседи не проснулись..

Глава 15. На новом месте

Расчет времени оказался приемлемым. Прежде чем забрезжил рассвет, мы уже добрались до станции Чигасаки. А первый же утренний паровоз понес нас в город Кавагое. С пересадками, разумеется.

Ни о каких предварительных согласованиях и речи не шло. Оставив детишек и Кику на улице, мы почти что вломились в контору, на которую показал пальцем местный житель.

Собеседования как такового просто не было. Задолбанный к вечеру потоком посетителей бритый наголо управитель быстренько и нисколько не скрываясь проверил наши имена по "черным спискам", начеркал каждому сопроводительную записку, с пожеланием "Делать что бригадир укажет, а семьи - в третий дом направо. Контракт у вас обоих годовой, так что мебель не натаскивайте, все равно потом выкидывать. Жрать сами сообразите".

Так что к третьему часу пополудни я уже был вооружен клещами с плоскогубцами, и судорожно пытался не накрутить проводов на короткое замыкание. Бригадир на этот раз оказался вроде не якудзой, но легче от этого не стало.