родственными узами. А создание франко-русского военно-политического союза, к которому тяготела Англия, вообще свели на нет даже упоминания о возможности индийского похода. И тогда Баташову показалось, что он навсегда распрощался со своей идеей фикс – сполоснуть свои сапоги в водах Инда…

В конце учебы он был переведен на дополнительный курс академии, который успешно окончил, и был произведен в штабс-капитаны. Сразу же после окончания дополнительного курса Баташова пригласил к себе начальник академии. В просторном и богато обставленном кабинете кроме генерала от инфантерии Генриха Антоновича Леера находился и незнакомый ему генерал.

– Евгений Евграфович, – по-отечески обратился Леер к Баташову, – с вами хотел познакомиться генерал-квартирмейстер Путов.

Баташов, услышав это имя, сразу же вспомнил, что генерал Путов прославился во время Русско-турецкой войны по освобождению Болгарии от османского ига организацией широкомасштабной дезинформации турецких войск накануне переправы русской армии через Дунай. В результате этого основным силам удалось форсировать реку с минимальными потерями. Тогда еще полковник Путов был награжден золотым оружием и произведен в генералы. Его формы и методы руководства разведкой вместе с опытом ведения Русско-турецкой войны офицеры изучали на дополнительном курсе академии.

В голове сразу же мелькнула мысль: «Явно генерал будет переманивать в свой департамент! Что же предшествовало этому? Кто же мог рекомендовать меня? Кто увидел во мне будущего разведчика?» – недоуменно думал Баташов. Еще ничего окончательно для себя не решив, он смело направился к Путову, стоявшему в ожидательной позе у окна.

– Господин генерал, Генерального штаба штабс-капитан Баташов! – представился он.

Путов окинул его пронзительным взглядом глубоко посаженных, черных как смоль глаз. Весь облик невысокого, суховатого, подтянутого офицера напоминал туго сжатую пружину, в любой момент готовую распрямиться. Генерал подал ему руку, без видимого усилия крепко сжал ладонь капитана и сказал, словно выстрелил:

– Путов! Мне кажется, что вы догадываетесь о том, какое ведомство я представляю, – после непродолжительной паузы добавил он.

– Знаю, господин генерал! – уверенно сказал Баташов.

– Значит, мне нет необходимости объясняться, и потому я сразу перехожу к делу. Предлагаю вам все свои силы, знания и опыт, полученные во время службы в армии и учебы в академии, применить на поприще разведки…

Идея стать исключительно «начальником шпионов», как говорили о разведчиках армейские офицеры, вызвала у Баташова внутреннюю неприязнь. Неудовольствие отчетливо выразилось у него на лице. Видя это, генерал, по-отечески положив ему руку на плечо, спокойно сказал:

– Помните, штабс-капитан: долг каждого солдата – жертвовать ради Отечества самым дорогим, что у него есть, то есть собственной жизнью. Однако поставить на кон свою честь иногда бывает потруднее, чем умереть. Идите, и чтобы завтра ваш рапорт о переводе в генерал-квартирмейстерскую службу был у меня на столе!

Баташов вышел из кабинета генерала полный горестных дум. Фраза «поставить на кон свою честь» не выходила у него из головы. Что скажут его друзья и коллеги, узнав, что он вскоре станет якшаться со всякими там филерами и шпионами, любыми, доступными и недоступными средствами добывать необходимые сведения о противнике? Отвернутся от него? Не подадут больше руки?

Но после бессонной ночи, сопоставив все «за» и «против», он принял нелегкое для себя решение служить в разведке…

Первые же дни службы в Генштабе, в генерал-квартирмейстерской службе, очень быстро рассеяли все страхи и сомнения Баташова. Большинство знакомых и сослуживцев отнеслись к его новой деятельности без особой радости, но с пониманием. Лишь единицы из бывших сослуживцев с холодком восприняли его новое назначение, но со временим и этот их холодок канул в Лету. Обстановка на европейском театре военных действий требовала постоянной и объективной информации и тщательного анализа. А это было по силам только разведывательной службе.

После окончания специальных курсов штабс-капитана направили в штаб Туркестанского военного округа.

Несмотря на некоторые опасения Баташова, связанные с переменой службы, офицеры встретили его по-дружески. Особенно рад был генерал-квартирмейстер Пустошин, с которым он много лет назад, еще командуя артиллерийской батареей, совершил свой первый поход в Памиры.

– Я знаю о вашем назначении и искренне рад тому, что нашему полку прибыло, – сказал он, как только Баташов переступил порог его кабинета.

– Не думал, не гадал, что стану «начальником шпионов», – огорченно заявил штабс-капитан, – все как-то неожиданно получилось, – добавил он, явно надеясь услышать от бывалого офицера слова утешения и сочувствия.

– В нашем ведомстве ничего неожиданного не бывает, – по-отечески улыбнулся Пустошин и, заметив явное удивление на лице Баташова, добавил: – Скажу больше, к нам случайные люди не попадают. А генералу Путову рекомендовал вас я, – неожиданно признался он.

– Вы? – удивился штабс-капитан.

– Да, я.

– Но почему?

– За время похода в Памиры я видел вас в самых разных ситуациях, и везде вы действовали быстро, решительно, геройски, можно сказать, если вспомнить то, как вы спасли от неминуемой смерти своего солдата, чуть не утонувшего в реке. Кроме того, я заметил, что вы наблюдательны, а по докладным вашим определил, что у вас хороший слог, а это тоже немаловажно для разведчика. Все это я и указал в аттестации, которую направил Путову, после предварительного разговора с ним. Так что можете считать меня своим крестным отцом.

– И чем я здесь буду заниматься? Откровенно говоря, мне претит штабная работа.

– Обещаю вам, что в штабе вы будете появляться довольно редко и только для того, чтобы написать очередной отчет. – Видя недоумение на лице Баташова, генерал добавил: – Не знаю, как вы, а я не забыл о вашей идее омыть свои сапоги в водах Инда. Не передумали за время учебы в академии?

– Скажу откровенно, передумал, – уверенно сказал Баташов, – вы знаете, время меняет многое…

– Но почему?

– Прежде всего потому, что за этим стоят интересы двух великих держав – России и Великобритании, и не в нашей власти здесь что-либо изменить.

– Что ж, я слышу слова не мальчика, но мужа… Все правильно. Омывать сапоги ни в Индийском океане, ни даже в Инде мы не будем, но для того, чтобы «британский лев» не зарился больше на наши восточные владения, «русский медведь» должен периодически метить там свои границы. Чтобы вы поняли, что происходит сегодня в Памирах, я хотел бы сделать небольшой экскурс в историю. Как вы знаете, на севере Памир граничит с Ферганской областью, а на юге соприкасается с принадлежавшим англичанам Кашмиром. Своеобразным буфером между Россией и Англией многие годы служили расположенные на южных склонах Гиндукуша припамирские ханства Вахан, Шугнан, Рошан и некоторые другие более мелкие княжества, такие как Читрал, Нагар и Канджут. Эти крохотные территории больше всего были озабочены сохранением своей относительной самостоятельности, зависевшей, как правило, от «правильного» выбора покровителя – великой державы. Последние годы памирские жители и их правители все чаще обращали взоры