– Тот случай, когда чувствуешь, что с одним чего-то не хватает.

– Когда третьего не хватает.

– Потом четвертого, потом пятого…

– Ты о чем?

– Кто только с Брик не лежал и не Шагал.

– Неужели? И он туда же?

– С Шагалом можно только летать.

– Вот это женщина. Как ей это удавалось? И поэты, и художники, и политики… Видимо, знала подход.

– Она умела внушить мужчине, что он гений.

– Цитирую: «Надо внушить мужчине, что он замечательный или даже гениальный, но что другие этого не понимают. И разрешать ему то, что не разрешают дома, например, курить или ездить куда вздумается. Остальное сделают хорошая обувь и шелковое белье».

– Но если мой не гений, как ему можно внушить?

– Ты внушай, а гений придет.

– Гиена придет, а не гений. И утащит.

– Страх, вот что, пожалуй, отсутствует в любовницах, обычная женщина всегда чего-то боится. Уведут, разведут, бросят.

– А как не бояться?

– Книги читать, в музеи ходить, просвещаться.

– Люблю Шагала. Теперь понимаю, что за женщина в его картинах все время летает.

– Нет, это была Берта или Бэлла, как ее еще называли. Любовь всей его жизни.

– А Брик была не всей?

– Вот женщина, ничего же в ней нет.

– Ты что, ревнуешь?

– А что я, не женщина?

– Частью, деталью, как это обычно бывает с любовницами.

– Вот женщина, посмотришь на фото, ничего особенного. Брик как brick.

– Ты что, ревнуешь?

– А что я, не женщина?

– Женщина, конечно, раз тебе чего-то не хватает.

– Знать бы еще чего.

– Либо денег, либо ласки.

– Все ищут два в одном.

– Либо мозгов.

– Все решает запах.

– Деньги не пахнут.

– Но мужики еще как.

– Деньгами?

– Спортзалом.

– Хуже всего когда другой женщиной.

– Ты в чем-то подозреваешь своего?

– Я всегда подозреваю.

– Некоторые даже не подозревают, что их кто-то любит, в это время они подозревают тех, кто мог бы их любить.

– Это ты к чему?

– Время тратишь впустую.

– Но ведь правды хочется.

– Мне нет. В правде нет особого толку. Одиночества полно. Стоит только кому-нибудь правду эту сказать. Всем начинает казаться, что ты их не любишь.

– Поэтому некоторые заводят любовниц.

– Если заводу не хватает сырья.

– Ты самокритична.

– От слова сырая.

– От слова сыр.

– Пармезан.

– Я же говорю, все решает запах.

– Наполеон своей Жозефине запрещал мыться, пока он из похода не вернется.

– Он же француз, они двинутые на ароматах.

– Я думаю, это был тактический ход, чтобы другие мужики не подходили.

– Я заварю чай. А вы начните пока с чистого листа, – мне нужна была пауза. А ей не хотелось оставаться в одиночестве. Но задание, которое я предложил, заставило ее остаться в кресле. «Какая послушная ученица, вот бы жену такую же!», – иронизировал Герман про себя, собираясь оставить ее в кабинете, вместе с креслом, шкафами, книгами, кактусом на окне.

– Иногда действительно хочется начать с чистого листа. У кого есть чистый лист? – достала с выражением откуда-то цитату Александра.

– Вот.

– И что мне с этим делать? – взяла Саша бумагу. Посмотрела на него сначала с одной стороны, потом с другой, будто хотела удостовериться в его чистоте. Мало того, она его понюхала.

– Извините, я двинутая на запахах. Запахи для меня – это все.

– Это все? «Боже, как много у нас общего. Именно посторонние запахи блюли мое одиночество. Это появилось с годами либо раньше я не придавал им такого значения. Очень трудно было найти человека с атмосферой, где не только давление на твое личное было бы в норме, но ее состав. Запах мог свести с ума, а мог – и на нет все усилия. Запахи – это кухня обоняния. Они творят, они могут натворить такого, что никакие другие качества уже не помогут. Бывает, пахнет каким-нибудь супом, а бывает так пахнет супом, что слюнки текут. Суп супу рознь.

«Встретились они случайно, он нужен был ей навсегда, она ему – на вечер. В итоге договорились «ни нашим, ни вашим»: сначала дом у моря, двоих детей, никаких любовников, а дальше как пойдет… Не пошло.

Ева, ее клинило, но она ничего с этим не могла поделать. А я не был Адамом. И не знал, как это объяснить. Физиология. Запах, он был настолько чужой, что выворачивало душу. Плюс собака в кровати. Я люблю собак, у меня у самого лабрадор. Что за дурацкая привычка тащить в постель четвероногих друзей? Их всего там должно быть четыре, если говорить о ногах в любовном ложе. Я и она. Здесь же я, она и собака. Восемь. Чувствуешь себя лишним. Я не смог это переспать. Мы расстались так же стремительно, как и встретились», – вспомнил Герман одну свою совсем не библейскую историю.

– Нет, еще обожаю красивую посуду, – порывшись в памяти, достала из шкафа позабытый сервис Саша.

– Бить?

Саша засмеялась: – Красивую? Жалко. А вы умеете выбивать правду. Придется вам рассказать все. У меня есть еще несколько недостатков.

– Я делаю что хочу.

– Отличное хобби. Мне всегда хотелось этим заняться.

«Вы думаете, мне легко было прийти сюда? Бессонница, я почти не сплю, я разрываюсь, вот почему я пришла сюда, точнее, мои ноги, а голова до сих пор нет. Это только с виду я легкая, беззаботная. Как вы сказали, легкомысленная».

К: Музу встретить не каждому дано.

Ж: Не можешь встретить – вырасти.

М: Музу вырастить не сложно, как бы вырастить удовольствия?

К: Это дорого, на жизнь не хватит.

М: На жизнь мне хватает, на удовольствия недостает. Хочется отдаться, чтобы взаимные губы, чтобы по всем физическим законам, напряжение, поделенное на сопротивление, вызывало такую силу тока! Которая бы убивала все остальные желания, а ток бежал бы и бежал.

– Куда?

М: Из живота к голове и обратно, и снова, и снова. Движения внутри тебя. Да что я вам рассказываю. Анатомия, 10-й класс. А ты, как последняя любовная тварь, знаешь, что это не надоест тебе никогда.

– Требуется перемена. Большая перемена.