– Я не собирался его убивать, – очень твердо заявил Геменз, – мне это ни к чему. Только ранить… ну это я уже говорил. И по ошибке попасть не в руку а в спину тоже не мог, я уже двадцать лет работаю учителем холодного оружия в столичной школе для знатных юношей и бросать дротики могу даже с завязанными глазами, на слух.

– А способности проверяли? – прищурился Ирджин, и переглянулся с учителем, тоже заметившим бледный свет слабого дара.

– Да, я учился у жреца Нифона, – спокойно признался Геменз, – но они не выросли. Так вы будете проверять мое умение метать оружие?

– Нет, мы тебе верим, – произнес Дарвел и глянул на учителя, – сними с меня отвод глаз.

– Хорошо, – невозмутимо согласился тот и снял морок с герцога и себя. – Так вот, как новый главный советник, предлагаю простить лэрду Гемензу попытку обмануть правосудие и нанести травму невиновному человеку.

– Другого способа срочно попасть в арестантский обоз я не придумал… – пожал плечами Геменз и с надеждой уставился на Дарвела, – а брат?

– Он, как ты справедливо сказал, на самом деле преданно служил Пангерту, и в день мятежа стоял со всеми в строю с боевым жезлом в руках, – строго пояснил Анвиез. – Но проверить, нажимал он на рычажок – или нет, невозможно. Все жезлы в руках неодаренных выпускали иллюзорные снаряды. Допустить гибели женщин мы не могли.

– А они знали… – мгновенно нашел спасительную лазейку Геменз, – что жезлы не опасны?

– Нет. – убил надежду магистр, – когда оружие им продавали – оно было боевым.

– Значит… вы знали заранее… – вмиг сообразил мастер метательного оружия.

Впрочем, это и не удивительно, с его-то профессией. Неуклюжие тугодумы туда просто не попадают. Не имеют шанса.

– Но почему же их не остановили? – в его вопросе звучала живая боль и упрек, – можно было просто снять с постов.

– Против такого поворота было несколько важных причин, – честно сообщил Анвиез, – но главная – все они самые значимые люди герцогства, за каждым друзья, родичи и подчиненные. Подумай, как бы они восприняли эту весть? Сколько злобы вылили бы на регента? И разве долина жила бы относительно спокойно все эти годы? Да, из двух зол мы выбрали меньшее, дав им время и возможность поумнеть, остыть, осознать бессмысленность и опасность своего замысла. История знает случаи, когда длительные заговоры рассыпались сами по себе, изжив свою привлекательность для их организаторов. Но об этом ты подумаешь в пути. Раз тебе так хочется поехать в Бен-кале, езжай законно. Предлагаю пост помощника настоятеля монастыря по охране преступников. Жрецам и послушникам не очень хочется ловить и лечить беглецов, а бегут они, особенно новички, постоянно. Бунтовщикам очень трудно поверить, что за пятьсот лет существования монастыря оттуда не выбрался ни один узник. Живым.

– Я готов, – не раздумывая, объявил Геменз. – куда идти?

– В городские казармы, обоз пойдет оттуда. Но сначала надень этот амулет… и запомни, снять его невозможно. Даже с умершего. В нем защита и маяк. По нему я найду тебя в любом месте, в море, в горах, в пропасти или в подземном лабиринте.

– Понятно, – блеснул насмешливым взором новый сотрудник охраны, – а можно последний вопрос… если мне удастся ему доказать… убедить, что прыгать в пропасть еще рано и всегда можно раскаяться и начать жить сначала?

– Жрецы сообщат мне о такой доброй новости, я регулярно получаю отчеты. И если ты это сделаешь, вы уйдете вместе с первой же оказией. Но если ты еще и сумеешь доказать всё это тем узникам, кому сочтешь нужным – получишь достойную награду.

– А если – всем? – с недоверчивой усмешкой осведомился Геменз.

– Тогда останешься там постоянным воспитателем, – невозмутимо пообещал герцог, вставая с места, – таких сотрудников жрецы очень ценят. Всё, идем, пока ярмарка не закончилась.

Магистр снова набросил морок, и они ушли, заботливо подхватив своих спутниц.

А новый помощник настоятеля Бен-кале проводил их взглядом, подсел к столу и подвинул ближе мясные пироги и рыбные расстегаи.

Из-за волнений последних дней он постоянно забывал поесть.

– Даже не сомневайся, – слова Эни оказались последним доводом, развеявшим колебания ее младшей сестры.

– Но как же твои барсы? – смущенно смотрела Лиатана, уже протянув руку к заветной корзинке.

– Буду учить, – твердо пообещала герцогиня, – они уже достаточно взрослые… и понимают намного больше, чем дикие звери. Бери, Лиаточка, я помню, ты когда-то просила матушку.

– И она не позволила? – невольно нахмурился Анвиез.

– Она сказала… – мягко пояснила Ильда, – нас в доме семеро… представьте, что будет, если каждый заведёт то животное, которое ему нравится? Лиата кота, отец собаку, Кора обезьянку, Эни попугая… Дорс волка а Шана – козу. Мы представили… и больше об этом не говорили. Все-таки дом у нас был небольшой.

– И она была права, – признал Ирджин и осторожно заглянул в лицо невесте, которую с прошлого вечера перестал понимать, – а ты еще хочешь иметь обезьянку, счастье мое?

– Нет, – мгновенно отказалась Кора и лукаво усмехнулась, – у одного из племянников моей бывшей хозяйки была маленькая обезьянка… после всего одного раза её запретили привозить в гости. И я теперь точно знаю, что никогда не захочу жить рядом с этими прелестными животными.

– А попугая? Или котенка?

– Нет, – его невеста была непоколебима, – только лошадь. Потому что она живет в конюшне.

– Как я сам не догадался… – огорчился Ирджин, – но теперь придется ждать несколько дней. Раньше лошадь не доставят.

– Откуда? – На миг отвлеклась от своей корзинки Лиатана.

– Из цитадели, – пояснил Анвиез, и повел невесту дальше, к загонам, где продавались яки.

Но его интересовали вовсе не лохматые животные, а пустые сенники, возле которых не было вездесущей публики. Магистр собирался создать ладью и вернуться в летний дворец.

Они уже обошли все ряды и скупили кучу разных вещей, от несомненно нужных, вроде теплых ажурных пуховых шалей для матушки и Шаны до бесполезных, но милых ярких безделушек, игрушек и пушистого голубоглазого дымчатого котенка.

Ильда набрала целый баул трав и сухих ягод, собираясь учить юных знахарок варить простые зелья, и несколько мешков кроличьего пуха разных цветов, вспомнив что обещала мужу мягкий свитер. Лиатана нашла в книжной лавке миниатюрный словарик редких слов и именно такие плетеные закладки, какие любила оставлять в книгах. У краснодеревщика ей приглянулась выточенная из букового корня подставка для тяжелых фолиантов, изображавшая веселого карлика в остроконечной шапке. И только Кора ничего не выбрала, хотя некоторые вещицы рассматривала очень внимательно.

Ирджина её скромность огорчала так сильно, что это заметили все спутники и начали наперебой предлагать Коре все, что попадалось на глаза. Только Ильда, уже сделавшая собственные выводы, не спешила соблазнять сестру расшитыми жемчугом домашними туфлями и невесомыми шалями. Через некоторое время последовала ее примеру и Лиатана. Она даже остановила взглядом любимого, когда он собирался позвать Кору к прилавку, где серебряных дел мастера торговали изысканными наборами шпилек, гребней, застежек и булавок тончайшей работы.