изорванные нити никуда не приведут. Но чуять и видеть лучше других — тяжкая ноша, — учитель бросил взгляд на ведьмаков. Он заметил, что охотница на чудищ то и дело посматривает на его ученицу, а та всякий раз отворачивается в противоположную сторону. — Некоторые знания приносят боль, верно? Я не корю тебя за пьянство, но помни, что это опасная дорога. Среди знающих и видящих много потерянных душ…

— Некоторые вещи… так больно знать, — всхлипнула Дженна. Она покосилась на ведьмачку и с презрением отодвинула от себя стакан.

— In vino veritas, in aqua sanitas[3], — сказал маг, подлив воды в вино. — Везде необходимо соблюдать меру. Не стоит вовсе отворачиваться от людей или от собственных желаний. И не кори себя за ошибки. Они наши лучшие учителя. Некоторые знания нельзя почерпнуть из уст или из книг, кое-что можно понять, только ошибившись…

— …Вы что-то хотели сказать мне? — вспомнила девушка.

— Ну, во-первых, я хотел отругать тебя за своеволие, — вздохнул Сайрон. — Кто позволил тебе бегать ночью за проклятыми? Ты забываешься! Ты больше не одиночка, у тебя есть учитель, с которым ты обязана обсуждать свои действия. А во-вторых, — он хмыкнул, — я должен похвалить тебя за… да много за что… Знаешь, Индрик в таком восторге от тебя, что готов взять в ученицы… Если ты решишь, что я не подхожу… как учитель.

— Простите, — прошептала Дженна. — Простите, что подвергла себя опасности. А Вас заставила усомниться в своих способностях учителя! И я нагрубила Вам — не стоило. Вы, конечно же, сами решаете, о чём говорить, а о чём молчать…

Маг посмотрел на девушку с нескрываемым удивлением.

— Ты была расстроена, — проговорил он. — Индрик считает, что я виноват. Я чрезмерно строг и даю тебе слишком мало свободы. Ученичество не должно быть пленом…

— Я знаю, что такое плен, — глядя перед собой, сказала девушка. — Сейчас я не чувствую себя в плену. Я чувствую… — она вздохнула, — Вашу заботу…

Дженна обернулась к учителю. От выражения его пронзительно-чёрных глаз у неё закружилась голова. «Я так скучаю по тебе», — вдруг услышала она. Или ей только показалось, и это были её собственные мысли?

Индрик пел:

Я хочу превратиться в снежинку,

Чтоб ресницы твои целовать,

Чтобы вырвать у счастья крупинку,

Чтобы тайну любви разгадать.

Пары танцевали. Остальные люди отошли к лавкам, уступая им место.

Маги стояли близко друг к другу. Дженне достаточно было сделать лишь полшажка, чтобы оказаться вплотную к мужчине. Так просто было обнять его, прижаться щекой к его плечу, а потом подняться на мысочки и… Так просто, но так тяжело, точно их разделяли не полшажка, а огромная пропасть.

— А у Вас, — выдохнула она, скользнув взглядом от его губ к подбородку и пытаясь подыскать, чем спастись от неуместных желаний, — борода не растёт, что ли?

— Что? — переспросил Сайрон. — Борода? Растёт, разумеется… — его лицо вновь приняло невозмутимое выражение. — Но я не позволяю…

— Ах, вот как оно, — с серьёзным видом, будто она узнала что-то важное, кивнула Дженна. — Просто мы тут обсуждали кое-что…

— В отличие от прочих существ, мы сами контролируем рост волос, — объяснил маг не менее серьёзным тоном, словно рассказывал о законе бытия.

— Мы, — тихо повторила девушка и продолжила громче: — Очень практично. А у меня кое-что есть для Вас.

Она достала из поясной сумки бумажный свёрток.

— Надеюсь, не чьё-то перо? — нахмурился Сайрон.

— Ну почти, — улыбнулась чародейка. — У меня же есть Ваше перо. И я уже один раз его потеряла… Мало ли, что ещё может произойти? Пусть и у вас будет частичка моей витали. На всякий случай. Вы ведь не первый встречный, не абы кто…

Развернув бумагу, мужчина обнаружил золотистый обруч, сплетённый из обрезанного локона Дженны.

— Но это не для того, чтобы надевать, — смущённо добавила Дженна. — Браслеты же просто так не носят… Дело в том, что этот вид плетения самый надёжный, из кольца волосы не рассыплются…

— Благодарю тебя, — тихо ответил Сайрон, сжав в ладони драгоценный подарок.

Они ещё немного поговорили о разном: о важном и о пустом, но не о самом главном — не о том, о чём оба хотели сказать. И вскоре маг ушёл.

Два мужских силуэта растворились в сгустившихся сумерках. На спине Индрика место гитары заняли ножны, Сайрон взял с собой верный Кемнэбу. Они отправились за Финистом — поняла Дженна по взглядам мужчин.

Учитель ничего не объяснил. Он сказал лишь: «На этот раз дождись меня».

И, как только он исчез за порогом, Дженна уже принялась ждать. Тишина их пустой комнаты чародейку пугала, веселиться сил у неё не было. Девушка осталась в зале. Сидя за общим столом, она словно застыла где-то посередине между одиночеством и толпой — в тупом безвольном онемении.

«Расслабься», — приказала она себе. Но вновь поднявшийся ветер не давал покоя. Сквозь топот ног, многоголосые разговоры, крики и смех до Дженны доносился его тихий плач.

Тщетно она вслушивалась в песню метели: в ней больше не было ни воплей проклятых, ни даже самого простого волчьего воя. И всё же что-то там было… Что-то…

— Почему ты меня избегаешь? — раздался над ухом чародейки весёлый голос.

— А? — Дженна вздрогнула.

— Между прочим, нам хорошо заплатили за проклятых, — сообщила ведьмачка. — И часть монет по праву принадлежит тебе.

— Не откажусь, — кивнула Дженна.

— Так уж вышло, что я слышала ваш разговор с… ну, с волчицей, — тихо проговорила Иарна, присаживаясь рядом. — Я знаю, кто вы, знаю о тебе больше, чем должна… И я понимаю, ты привыкла к тому, что вас недолюбливают… — она вздохнула. — Но я довольно рано усвоила, как много чудищ среди людей…

— И ты не осуждаешь меня за то, что я отпустила одну из них? — Дженна пристально взглянула на собеседницу.

Как же тяжело ей было смотреть в эти смеющиеся золотисто-карие глаза. Высокая, стройная, с узким лицом и длинными тонкими пальцами, Иарна была во всём противоположностью кругляшке Фьёр. Но с разбойницей Дженне было легко и просто, хотя та и обманывала её.

— Ах, этого я не одобряю, — призналась девушка. — Но толкую я не о чудищах — о людях… Похоже, ты считала ту девчонку своей подругой? Мне жаль, что она так с тобой поступила…

— Раз уж ты знаешь обо мне то, чего знать не должна, — ядовито повторила Дженна, — то должна понимать, что я получила по заслугам. Я сама, — она клацнула зубами, — обманывала своих жертв, порой втиралась в доверие… Не так искренне, конечно, но… В общем, я считаю, что всё вышло так, как должно.

— Ну тогда