Ей бы, дурочке, радоваться, а нет, вместо этого на глазах у Мариши появились непрошеные и совершенно нежданные слезы. И откуда только они взялись? Сто лет уже не плакала, а тут вдруг подняла голову старая обида, казалось бы, давным-давно изжитая и забытая. Оказалось, что нет. Ничего не прошло, просто опустилось на дно, а теперь вот нежданно-негаданно взяло и всплыло. И то, что отец ушел от нее, и то, что не вспоминал о ней. А последней каплей стало то, что, оказывается, деньги он им с мамой присылал не с радостью, а вроде как с ненавистью.

Легко ли было вместить в себя всю эту информацию? Нет, нелегко. И Мариша поняла, если она оставит это зло в себе, неизбежно заболеет или даже умрет. Надо было эту гадость из себя удалить. Как? Например, выплакать ее вместе со слезами. Это были не просто слезы, это был очистительный водопад, который тек из глаз Мариши. Слез было так много, что они капали на пол, и Марише казалось, что она идет, оставляя за собой мокрые следы.

Но самая худшая новость для Мариши была еще впереди.

Как в тумане Мариша вышла из больницы. С собой у нее вновь были тяжелые сумки. В них были бульон, сок, гранаты и все вещи, принадлежащие совсем недавно ее отцу. Увы, ее папе они были больше не нужны. На этот раз врачам не удалось вытащить ее отца с того света. Второй инфаркт оказался настолько обширным, что врачи не смогли ничего поделать.

– Мне очень жаль, – произнес пожилой хирург, отводя глаза и стараясь не встречаться взглядом с Маришей.

Несмотря на свой возраст и почтенный стаж работы хирургом, этот человек так и не научился сообщать близким тяжелые вести.

– Мы сделали, что могли. Но иногда не в нашей власти остановить время. Пришел его час.

Для Мариши сообщение было настолько тяжелым, что она долгое время тупо просидела в коридоре, не в состоянии осознать случившееся. Она до самой последней минуты была уверена, что врачам удастся выцарапать ее отца у смерти. Ни единой секунды она не сомневалась, что нынешней медицине под силу абсолютно все. И вот оказалось, что не все.

Неизвестно, сколько времени Мариша просидела в ступоре, глядя прямо перед собой, но не видя проходящих мимо нее людей. Ее привел в чувство звонок Катюши. Девочка интересовалась, скоро ли тетя заберет ее домой из школы?

– Всех детей уже разобрали, я одна из всего класса осталась. Учительница уже тоже домой хочет.

Только тут Мариша сообразила, как много уже времени. Она попросила к телефону учительницу, объяснила той ситуацию, выслушала вежливые соболезнования и предупредила, что за Катюшей сегодня придет старшая сестра. Но педагог сказала, что сама доведет Катю до квартиры, а отпускать ученицу с несовершеннолетней сестрой она не имеет права.

Мариша поблагодарила ее еще раз и побежала выяснять формальности, которые ей теперь предстояло выполнить. Они отняли ожидаемо много времени, и в итоге Марише сегодня лишь выдали вещи отца, а самой ей велели прийти за бумагами завтра. И как-то так само собой получалось, что и хлопоты с похоронами тоже придется взять на себя Марише. А это ее не радовало, совсем не радовало.

Кладбищ, могил, памятников и всего того, что было связано с этой траурной церемонией, Мариша не любила и всячески под любым предлогом избегала. И вот теперь получалось, что как ни крутись, а хоронить отца придется именно ей.

– Господи, ну почему мне эта ноша выпала? Почему не Алиска? Не мачеха? Всяко они обе были ближе папе. Прожили с ним всю жизнь, а я только последний год его хоть как-то и узнала!

Но тут же Мариша напомнила самой себе, что мачеха осталась в Москве, вроде как со своим новым супругом или другом. Вряд ли она захочет из-за смерти бывшего супруга приехать в Питер. А Алиска… Алиска болтается невесть где. То ли в Москве, то ли в Питере. Возможно, ни тут, ни там. Возможно, она даже похищена.

И перешагивая порог больницы, Мариша приняла решение, которое, как показало самое ближайшее будущее, оказалось для нее судьбоносным. На тот момент наша сыщица еще этого, конечно, не могла знать. Она просто сказала самой себе, что ее долг старшей сестры и дочери помочь отыскать младшую сестренку и вернуть это обожаемое дитя к нормальной жизни, раз уж ее об этом специально попросил отец.

– И пусть он будет хоть на том свете счастлив, что его любимая девочка цела и невредима, – снова чуть ли не плача, произнесла она. – Мне и без его любви хорошо живется.

Это было не совсем так, но Мариша сумела себя убедить. И сжав зубы, она принялась прикидывать, с какого боку ей лучше подобраться к тому делу, которое она наметила для самой себя.

Первое, что ей пришло в голову, надо побывать на страничке своей сестры в какой-нибудь из социальных сетей. Выяснить, с кем она общается. Где она сейчас. Возможно, валяется у себя на диване дома с книжкой или, наоборот, не на диване и не дома, а на пляже, где-нибудь на знойном тропическом острове. И все у нее в полном порядке, а звонок отцу был не более чем чьим-то глупым розыгрышем. И хотя чутье подсказывало Марише, что это не так, но она решила все выяснить, а потом уж принимать решения.

Дома она оказалась поздно. Хорошо еще, что не нужно было делать уроки с детьми. Все как-то сами справились со своими домашними заданиями. Все трое были притихшими и какими-то пришибленными.

– Мама, а это правда, что дедушка умер? – спросила Света.

– Да.

– И что, совсем ничего нельзя было сделать? – печально произнес Лешка.

– Нет. Сосуды и сердце были в очень плохом состоянии.

– Тетя Мариша, а почему люди вообще умирают? – подобралась к ней младшенькая.

– Ох, не знаю, Катюша. Простите, ребятки, мне надо сейчас немного побыть одной.

И Мариша пошла в ванную комнату, где встала под душ, стараясь смыть с себя весь сегодняшний день. Наверное, это был один из самых тяжелых дней в ее жизни. Когда она потеряла отца в раннем детстве, когда он ушел от них и многие годы не давал о себе знать, не звонил, не интересовался ее судьбой, лишь присылал алименты, Марише было не так тяжело. Во-первых, мама избегала всякого упоминания имени отца. И Мариша росла, как-то не особо озадачиваясь вопросом, почему у других девочек есть отцы, а у нее нет. Потом появился отчим, которого Мариша искренне считала своим папой, привязалась к нему и очень горько плакала, когда он умер.

Когда Мариша подросла, стала самостоятельной личностью, у нее появилось чисто суетное любопытство к своему отцу. Захотелось не то чтобы познакомиться, а просто посмотреть, что это за человек, понять, что он из себя представляет. Сделать это удалось неожиданно легко. И какое-то недолгое время Мариша имела удовольствие общаться с отцом и его новой семьей. Ей даже казалось, что они подружились, но потом она вернулась домой, они остались в Москве, у них появилась Алиска, и Мариша вновь выпала из жизни отца.

Но тогда это ее не сильно волновало, потому что в ее собственной жизни появился Смайл – ее любимый муж, который сумел прогнать всех признаков прошлого, или, по крайней мере, добился, что они забрались так глубоко, что и носа наружу высунуть не смели. Но сейчас все вернулось. И былая обида на отца. И ревность к младшей и, оказывается, такой любимой отцом сестре. И отчаяние, и негодование на собственную судьбу. И самое главное, что ничего теперь уже нельзя было ни изменить, ни поправить. Отец умер, и вместе с ним погибла и надежда на то, что Мариша когда-нибудь сумеет завоевать если не его любовь, то хотя бы его уважение.