И он ушел — вернулся в церковь.

— Боже, вот это наглость, должен сказать! — вспылил майор. — Приказывает людям, черт побери, как проклятый полицейский. Кем, дьявол его побери, он себя возомнил!

— Полагаю, — сказал Грант, — нам лучше его слушаться.

— Почему?

— Потому, — сказал Грант с полуулыбкой в сторону Софи, — что он, похоже, обладает тем, что Кент почувствовал в Лире.

— И что же это, черт возьми?

— Властность.

— Вы совершенно правы, — сказала Софи.

— По-моему, он великолепен, — согласилась леди Брейсли, — напорист и авторитарен.

За этой оценкой последовало долгое и неловкое молчание.

— Но что он делает? — спросил вдруг Кеннет. — Куда он ушел?

— Я, черт побери, сейчас это узнаю, — объявил майор.

И он уже собрался осуществить свою угрозу, когда показался Аллейн, быстро возвращавшийся через базилику.

— Прошу всех извинить меня, — сказал Грант. — Боюсь, я вел себя невыносимо властно, но я подумал, что нужно вернуться и спросить в магазине, не выходил ли мистер Мейлер.

— Ладно, ладно, — проворчал майор. — Так выходил?

— Они говорят, что нет.

— Они могли его не заметить, — предположил Грант.

— Разумеется, это возможно, но они знают его внешне и говорят, что ждали, когда он выйдет. Они проверяют номера билетов нижних уровней, чтобы не запереть там кого-нибудь.

— Зачем он там прячется? — возмутился майор. — Я считаю это чертовски дешевым представлением. Бросить нас в беде. — Он атаковал Гранта: — Слушайте, Грант, вы же здесь главный, а? Часть фирмы, какой бы она ни была.

— Ни в коей мере. Я не имею к ней никакого отношения. И к нему тоже, — добавил вполголоса Грант.

— Мой дорогой друг, ваше имя значится в их буклетах.

— Исключительно в качестве почетного гостя.

— Для вас это, видимо, реклама, не так ли? — поддел Кеннет.

— Я не нуждаюсь… — начал Грант, а затем побледнел. — Мне кажется, это к делу не относится, — повернулся он к Аллейну.

— Я бы так не сказал. Служители спустились вниз на поиски. У них полная система флуоресцентного освещения — обычная для раскопок и для экстренных случаев. Если он там, они его найдут.

— Может, ему стало плохо или еще что, — отважилась предположить Софи.

— Конечно, конечно! — в унисон вскричали Ван дер Вегели. Они часто говорили одновременно.

— И вид у него болезненный, — добавила баронесса.

— И потеет он сильно, — подтвердил ее муж.

Водители перешли теперь через дорогу. Джованни, тот, что говорил по-английски и выступал помощником гида, пригласил дам и господ занять свои места в автомобилях. Аллейн спросил, не видели ли они мистера Мейлера. Водители только пожимали плечами. Нет.

— Возможно, — измученно произнесла леди Брейсли, — он свалился с тех кошмарных, ужасных ступенек. Бедненький мистер Мейлер. Знаете, я, пожалуй, сяду в машину. Мне тяжело долго стоять на этих золоченых шпильках.

Одарив своим характерным общим взглядом Гранта, Аллейна и барона, она села в автомобиль, не забыв улыбнуться Джованни, пока тот открывал дверцу. Устроившись, леди Брейсли выглянула в окошко.

— Предложение сигареты, — сказала она, — будет принято с благодарностью.

Но повиноваться смог, похоже, только Кеннет, что и сделал, вплотную наклонившись к тетке, пока подавал ей свою зажигалку. Едва шевеля губами, они перекинулись несколькими словами — и на мгновение сделались похожи.

Грант пробормотал, обращаясь к Аллейну:

— В книге такой поворот событий называли бы чертовски подозрительным, а?

— Да, довольно подозрительным.

— Они ведь найдут его? То есть я хочу сказать, что они должны, — проговорила Софи.

— Вы были вместе после того, как все остальные разошлись, правильно?

— Да, — ответили они.

— И вернулись вместе?

— Разумеется, — сказал Грант. — Вы же нас видели. А что?

— Какое-то время вы шли последними. Вы ничего не слышали? У Мейлера очень тяжелые туфли. Я обратил внимание, что они здорово грохотали по железным ступенькам.

Нет, ответили они. Они ничего не слышали.

— Думаю, надо вернуться, Грант. Хотите пойти?

— Вернуться? В смысле — снова вниз?

— Если понадобится.

— Я пойду, — сказал Грант, — не дальше конторы… магазина. У меня нет особого желания где-либо бродить в поисках Мейлера. Если он там, персонал его найдет.

— Хорошо. Но вам не кажется, что нужно как-то позаботиться об этой компании?

— Послушайте, — рассердился Грант, — я уже сказал, что не несу никакой ответственности за это мероприятие. И ни за кого из них… — Его голос дрогнул, и Грант взглянул на Софи. — Кроме мисс Джейсон, которая сама по себе.

— Обо мне не беспокойтесь, — беспечно бросила Софи и повернулась к Аллейну: — Что же нам делать? Вы можете что-то предложить?

— Например, вы отправитесь на свой пикник на Палатинском холме. Водители вас туда отвезут. Тот, который говорит по-английски — Джованни, я уверен, он примет командование на себя. Не сомневаюсь, что они распакуют корзины с провизией и не поскупятся на обаяние: у них это отлично получается. Я разыщу Мейлера, и если с ним все в порядке, мы приедем к вам. Это будет приятный вечер на Палатинском холме.

— Что скажете? — спросила Софи Гранта.

— Идея не хуже любой другой. — Он повернулся к Аллейну и сказал: — Простите мою несговорчивость. Так мы все же вернемся туда?

— Я подумал, что не стоит вас утруждать. Если вы не против объясниться с Джованни… полагаю, что, даже если я и не объявлюсь, приведя Мейлера, вы с программой справитесь. Чай на свежем воздухе, затем возвращение в ваши гостиницы, а автомобили заберут вас снова в девять часов. Вы живете в «Галлико», правильно? Вы можете оказать мне большую любезность, записав, где остановились остальные. Ну вот, опять я распоряжаюсь. Не обращайте внимания.

Он слегка поклонился Софи и, так как к ним устремился майор Свит, аккуратно обошел его и вернулся в базилику.

— Черт возьми! — скривился Барнаби Грант.

— Согласна, — промолвила Софи. — Но тем не менее вы это сделаете. Это похоже на то, что вы сказали.

— Что я сказал, всезнайка?

— Что он обладает властностью.

II

Когда Аллейн вернулся в притвор базилики, то обнаружил, что магазин еще не закрыли. Железные решетчатые ворота с внушительным висячим замком преградили вход на нижние уровни. Сан-Томмазо в Палларии, как и его сестра Санта-Клементина, находится в ведении ирландского доминиканского ордена. Дежурный монах — отец Дэнис, как выяснилось, — говорил с великолепным акцентом. Подобно множеству ирландцев, живущих за пределами своей родины, он, казалось, слегка утрировал свой выговор, словно играл роль в какой-то псевдоирландской комедии. Он приветствовал Аллейна как старого знакомого.