редким, но достаточно широким кольцом опоясывал планетную систему, надеясь ввести степперы и выпущенные ими плазмоны в заблуждение. Быстро просканировав анализаторами несколько астероидов, он выбрал огромный железный булыжник, неподалеку от которого величаво плыл каменный астероид ещё больших размеров, за которым без проблем можно было спрятать корабль. Аккуратно пристыковав «Глорр» к каменному астероиду, Аттонар полностью заглушил конвертор, надеясь, что, если вслед кораблю были выпущены плазмоны, то их гарантированно привлечёт к себе большой железный астероид, а не затаившийся за каменной глыбой корабль чужой цивилизации.

* * *

Время шло, а ни степперы, ни плазмоны пространственным сканером «Глорр» не чувствовались: некоторую часть конуса пространства экранировал астероид, за которым был спрятан «Глорр», но отражённые сигналы от других астероидов показывали, что экранированный район пространства тоже чист.

С одной стороны — этот успех вызывал у Аттонара чувство удовлетворения, тем, что ему удалось уйти от преследователей, с другой — не меньшим было и чувство тревоги: степперы могли или намеренно, где-то затаиться и ждать, когда жертва сама покажется из-за своего укрытия или что-то мешало им войти в эту планетную систему. И это неизвестное что-то, вызывало у Аттонара смутное чувство тревоги.

После беспокойных суток ожидания, терпение Аттонара иссякло и активировав конвертор, он осторожно вывел разведчик из-за укрытия — корабли тресхолдов в обозримой части пространства, действительно, не наблюдались.

Подведя разведчик к краю астероидного кольца, Аттонар принялся осматриваться. Его сердце сжалось: обозримое пространство ему было ещё незнакомее, чем до встречи со степперами, большую часть экрана покрывала россыпь ярких, однозначно, очень горячих звёзд, своим блеском экранируя пространство за собой. Почти всё межзвёздное пространство было заполнено какими-то белесыми сгустками, будто небо планеты перистыми облаками. Ни о каком проходе сквозь такое странное пространство не могло быть и речи. Он застучал по сенсорам вызова — в голоэкране вспыхнула врезка с отображением астрофизика.

— Куда ты нас завёл? — с нескрываемым недовольством проскрежетал Аттонар.

— Мы у дальней границы горячего скопления, господин капитан, — дрожащими губами заговорил астрофизик. — Я пытаюсь подобрать фильтры, чтобы убрать экранизацию от плазмы горячих звёзд. Но нужно время.

— Так делай это быстрей. Хара! Ослепнуть можно, — Аттонар махнул рукой в сторону астрофизика.

Отображение Каррака исчезло, но не успел Аттонар ещё убрать руку с панели связи, как оно появилось вновь.

— У нас ещё большие проблемы со связью. Станция или сдохла или на последнем издохе. Руннар говорит, что мы, скорее всего, поймали энергетический сгусток, — заговорил Каррак уже нормальным голосом, видимо совладав с собой. — Мы сейчас находимся у самого края звёздного скопления. База «Тосса» находится где-то южнее центральной оси голоэкрана вивв.

— Что значит южнее? — в голосе Аттонара скользнули нотки недовольства. — Память на координаты отшибло?

— Полтора-два градуса, — по лицу Каррака скользнула тень досадной гримасы.

— А точнее нельзя? Ты хотя бы представляешь, что такое пространственный градус на таком расстоянии? Куда нас вынесет на обратной стороне.

— Впереди большая звёздная ассоциация, да ещё вкупе с пылевой туманностью и где точно база, я скажу, когда выберемся из-за них, — тихим голосом произнёс Каррак, состроив виноватую гримасу.

— Довольно оправдываться, — Аттонар с явным раздражением махнул рукой. — Попытайся, всё же, определиться более точно. Через час доложишь, — он ткнул пальцем в сенсор прерывания связи — голограмма с отображением астрофизика исчезла.

«Хара! — Аттонар с остервенением стукнул кулаками по подлокотникам. — И что делать дальше? — замелькали у него раздражённые мысли. — Связи нет, а оставшегося небулия конвертору не хватит даже на полпути до базы. Да и направиться к базе с таким запасом, с большой долей вероятности, будет опрометчивым шагом — степперы, действительно, могли где-то затаиться и теперь ждут, когда мы высунемся из-за своего укрытия. Надеяться, что база сама запеленгует «Глорр» и вышлет к нему эскадру контроллеров, в такой дали, да ещё за плотными облаками пыли и горячей плазмы, более чем, наивно. Единственным разумным выходом сейчас будет, где-то присесть и попытаться набрать небулия и восстановить станцию связи. А если та сине-зелёная планета? Но уж слишком атмосферный слой у неё странный. Поискать какую-то ещё? Крайне рискованно. Высунешься из-за астероидного пояса и прощай. Рвануть ближе к скоплению и попытаться ползти поглубже в нём? Ещё безрассуднее — от первого же порядочного выброса сгорит не только станция связи, но и корабль. Значит, остаётся лишь эта планета», — подытожил он ход своих размышлений.

После некоторого колебания, бросив продолжительный взгляд на застывшего изваянием в соседнем кресле лазуранина и решив, что в этом деле он ему не помощник, Аттонар направил планетарный разведчик к окаймленной сине-зелёным ореолом второй от яркой оранжевой звезды планете, в надежде найти там минерал, содержащий небулий, который служил основным продуктом преобразования для конвертора — разведчик имел у себя на борту небольшой обогатитель, позволяющий ему самостоятельно перерабатывать минералы. Хотя, в принципе, конвертор мог работать на чём угодно, хоть на материале того астероида, за которым только что прятался «Глорр», но тогда соответствующим образом падали и его энергетические характеристики.

Аттонар знал, что присутствие на планете небулия выдавал яркий зеленый ореол вокруг неё. И та планета, к которой он сейчас направил «Глорр» имела характерную, может быть и не слишком яркую, зеленоватую полосу в своём синем обрамлении.

Идти пришлось медленно и потому долго. Астероидное кольцо оказалось гораздо обширнее, чем Аттонар решил поначалу. Её край, состоял из огромного количества очень мелких камней, которые мешали разогнать «Глорр», заставляя то и дело менять курс. К тому же Аттонар вёл корабль в плоскости эклиптики звездной системы, из которой выйти не решался, остерегаясь быть замеченным степперами. Когда, наконец, они добрались до планеты, то чувствовал он себя даже в большем нервном напряжении, чем, когда убегал от степперов.

Большая часть поверхности коричневой планеты, идентифицированной планетологами, как планета четвертой категории по шкале Реймана-Штура, на удивление, оказалась даже с густой зеленой растительностью, широкой полосой окаймляющей океан, занимающий около четверти её поверхности. Аттонару даже показалось, что в одном месте среди деревьев просматриваются какие-то строения, но он торопился поскорее оказаться на поверхности планеты, чтобы обезопаситься от возможного появления тресхолдов с их кораблями и потому строения рассматривать с орбиты не стал. Но все же основным ландшафтом планеты была серо-коричневая каменистая пустыня, с торчащими в беспорядке острыми каменными шпилями, в которых, как показывали анализаторы, содержалась приемлемая для разработки концентрация небулия, что ещё больше придавало Аттонару нетерпения. К тому же анализаторы совершенно не показывали присутствия на планете никакой биологической материи, что вызывало недоумение. Конечно, нужен был тщательный анализ планеты, но опасаясь