сама отвезла меня в Хантсвилл. Все гимнастки приезжали туда со своими постоянными тренерами, и те тоже посещали занятия, где с ними работал персонал «Ранчо», помогая выводить подопечных на новый уровень. «Ранчо Каройи», с 2000 года являющееся официальным тренировочным центром женской сборной США по спортивной гимнастике, занимает территорию в 809 гектаров посреди национального парка. В центре его находится огромное озеро, окруженное густыми лесами, простирающимися на много миль. Там же посреди леса расположены три больших гимнастических зала, танцевальная студия, медицинский корпус, столовая и развлекательный центр, а также домики, в которых могут разместиться до трехсот спортсменок и тренеров одновременно.

Пока мы с Эйми ехали по длинной тенистой дороге к главному зданию лагеря, я представляла себе, как мы с другими девочками будем жарить на костре зефирки, смотреть вечером кино в летнем кинотеатре, поедая попкорн, плавать в бассейне и играть на свежем воздухе. Проблема была в том, что я слишком буквально восприняла слово «лагерь». Мне казалось, что это будет неделя игр и развлечений, перемежаемых тренировками. Боже, как я ошибалась! Единственными играми, которые тренеры приготовили для нас, были опорные прыжки и упражнения на бревне, брусьях и ковре.

Лагерь на «Ранчо Каройи» нацелен на то, чтобы поднять твой уровень в спорте. Ты проводишь в зале все время с восьми утра до семи вечера с трехчасовым перерывом. Главный зал выглядит так же, как в любом тренировочном центре, с тренерами на каждом снаряде, которые заставляют тебя отрабатывать элементы. Я привыкла к многократным повторам, но атмосфера там была куда суровее, чем у нас в Bannon. На «Ранчо» тренеры разбивали каждый элемент на базовые составляющие и заставляли тебя отрабатывать их по отдельности.

Марта ходила от снаряда к снаряду, наблюдая за тренировками и делая замечания нашим тренерам. Не помню, чтобы в тот первый лагерь я разговаривала с ней, хотя в конце каждой тренировки она выстраивала нас всех – обязательно по росту – и давала наставления со своим жестким восточноевропейским акцентом. «Мы здесь добиваемся совершенства, – говорила она. – Если ваша цель другая, вы попали не в то место».

Новички на «Ранчо» всегда немного побаивались Марту. Она очень прямая и требует быстрых результатов. Если она считает, что ты не выкладываешься на сто процентов, то говорит: «Ты делаешь это не для меня, а для себя». Но она всегда готова помочь тебе с постановкой целей и их достижением. Она раздвигает границы твоих представлений о том, чего ты способен достичь, и это тебе удается. Она хочет, чтобы ты стал лучшей версией себя, и я понимала, что все, чем мы занимаемся в лагере, совершенствует мои навыки. Но я не привыкал к такой строгости. В Bannon я тоже могла устать до такого состояния, что начинала плакать, но потом на других этапах тренировки снова смеялась. Такая уж я. Тут мне приходилось сдерживать свою веселую часть, потому что смех считался признаком недостаточной сосредоточенности. На «Ранчо» сосредоточенность означала, что ты с серьезным лицом выполняешь сначала разминку, а потом отрабатываешь элементы, пока не начнешь валиться с ног, – а потом тренируешься еще немного.

Скажем так – из-за всех этих строгостей и официоза я была не очень счастлива в лагере. Возможно, желание веселиться вполне естественно для четырнадцатилетней девушки, но в лагере времени на веселье не выделялось. Эйми видела, что мне тяжело; она заметила, как я раз или два закатила глаза, когда меня заставляли повторять одно и то же снова и снова. Повторений было столько, что я уже не ощущала, как совершенствуюсь: вокруг все размывалось, я начинала скучать – возможно, именно поэтому я и стала пошатываться на бревне.

– Соберись, Симона, – предупреждала меня Эйми настойчиво. Позже она упомянула, что Марта сказала ей: «Симона порхает, как бабочка, но лучше бы ей больше не падать с бревна».

Я была рада, что Эйми всегда рядом со мной. Она лучше, чем кто-либо, знала, как ободрить меня, когда я теряю концентрацию. Иногда, в зависимости от моего настроения, она заставляла меня тренироваться дальше. Иногда, когда мое недовольство переходило в сопротивление, отправляла на разминку, чтобы вернуться к элементам позже.

– Лучше ты три часа будет заниматься кардио, чем станешь плохо выполнять элементы, – говорила она. – Я не позволю тебе плохо выполнять элементы, потому что это пустая трата времени.

К счастью, родители воспитали меня так, что я держалась вежливо, даже если была недовольна. Поэтому, выполняя упражнения через силу, я не допускала, чтобы другие это заметили. Приглашение на «Ранчо» было не просто привилегией, а инициацией в спортивной гимнастике, и я старалась выполнять все, что тренеры хотели от меня. Я начинала сознавать, что если действительно хочу перейти на следующий уровень, то должна привыкать к таким интенсивным тренировкам. Прежде гимнастика была для меня весельем, игрой – теперь я начала относиться к ней еще и как к работе.

В ту неделю в лагере было около тридцати девочек; нескольких из них я знала по соревнованиям на десятом уровне. Я жила с Кортни Коллинз, Нией Деннис и Дестини Дэвис. Мы были из разных штатов, но продолжали дружить и после лагеря. Несколько лет спустя я прочитала в журнале Time, что большим достоинством тренировочных лагерей является их атмосфера – там зарождаются продолжительные дружбы. В моем случае это совершенно точно так. В перерывах мы с Кортни, Нией и Дестини ходили гулять по «Ранчо» и смотреть животных: осликов, лошадей, верблюдов, кур и павлинов, свободно расхаживавших по всей территории. Иногда играли на качелях, больше похожих на «гигантские шаги», когда ты крутишься на веревке вокруг столба. Большую часть времени мы проводили в тренировочном зале, разбирая элементы на составляющие и соединяя их вместе, пока они не отпечатаются у нас в спинном мозге.

Я начала больше ценить подход Марты Каройи, нацеленный на результат, когда вернулась на «Ранчо» несколько недель спустя на соревнования American Classic. Я стала первой на опорным прыжке и бревне в категории юниоров, а также третьей в абсолютном первенстве с финальным счетом 53.650. Это давало мне право участвовать в Чемпионате США Visa в августе. Я прошла!

Я добилась первой поставленной цели. Счет позволял мне также участвовать в соревнованиях CoverGirl Classic несколько недель спустя. По пути домой в Спринг после соревнований Эйми сказала, что Classic – мой последний шанс добавить новые сложные элементы в свою программу перед Национальным чемпионатом.

* * *

В школе учителя начали жаловаться моим родителям, что мне трудно концентрироваться на уроках. Любая мелочь – пролетевшая за окном птичка,