Глава девятая

Перелет

« Храбрость не всегда кричит. Иногда храбрость говорит тихим голосом в конце дня: “Завтра я попытаюсь еще раз”».

Мэри Энн Редмачер, писатель

Я люблю воскресенья. Это единственный день, когда я оставляю спортивную форму в шкафу и надеваю платье и туфли на каблуках, чтобы пойти в церковь с семьей. Возвращаясь домой, мы с Адрией переодеваемся в шорты и носимся по лужайке с четырьмя нашими немецкими овчарками, лежанки которых стоят в ряд по стене у дверей моей спальни. Это Мэгги, которую мне купили после Западных соревнований на девятом уровне, и ее щенки – Лили, Атлас и Белла – из того же питомника. Замечательно иметь четырех больших лохматых немецких овчарок: мы прошли большой путь с тех пор, как нам с Адрией удалось упросить папу завести хотя бы одну собаку. Когда устаю играть с ними, я иду к себе и часами валяюсь на покрывале с узором зебры, листая журналы про гимнастику и наслаждаясь аппетитными ароматами домашней еды, поднимающимися из кухни.

Сколько я себя помню, я обожала читать биографии гимнасток, которые ездят и соревнуются по всему миру в составе национальной сборной США. В зале я торопила Эйми научить меня более сложным и «дорогим» с точки зрения очков элементам, стремясь оказаться на одном пьедестале с другими элитными гимнастками. Но смогу ли я подняться до их уровня? – гадала я. – Какие элементы есть у них, и каких нет у меня?

Я знала, что освоение сложных элементов – ключ к переходу на следующий уровень, особенно после принятия новых правил судейства в 2006 году. Согласно им, судьи теперь отдельно оценивали сложность каждого элемента и техническую составляющую (счет D), а также исполнение и артистизм (счет E). У счета D верхнего предела не было, а счет Е ограничивался десятью пунктами. Оба счета учитывались в конечной оценке, и те, кто набирал больше пятидесяти, могли претендовать на медали. Все это означало, что чем быстрее я научусь выполнять сложные элементы безупречно, тем больше у меня будет шансов подняться на пьедестал.

В день Святого Валентина 2011 мне, наконец, выпала возможность продемонстрировать свои достижения на Национальных элитных квалификационных соревнованиях Gliders в Риверсайде, Калифорния. И вот я стояла у помоста – крошечная мускулистая девочка в черно-белом переливающемся купальнике с волосами, собранными в тугой пучок. При росте метр сорок два я выглядела лет на десять, хотя в том месяце мне исполнилось четырнадцать.

Стоя в начале дорожки и дожидаясь сигнала судьи, чтобы выполнить опорный прыжок, я вся дрожала от нетерпения. Время текло еле-еле, и все вокруг происходило будто в замедленной съемке.

Обязательный прыжок я выполнила неплохо, но при приземлении немного переступила и хотела выполнить произвольный идеально. И вот судья взмахнул стартовым флажком. Я вскинула обе руки вверх, приветствовала улыбкой жюри и вышла на центр дорожки. Все звуки в зале стихли; я видела перед собой только дорожку и снаряд в конце. Адреналин побежал по венам, когда я представила, как сейчас оттолкнусь от мостика. В ушах у меня раздавался звук пружин, тело ощущало, как взлетит в воздух, прокрутится в невесомости и, снова подчиняясь силе притяжения, точно приземлится на мат. Я сделала глубокий вдох и помчалась к мостику, чисто выполнила сальто и, взлетев от снаряда прыжком в два оборота, приземлилась обеими стопами на ярко-голубое покрытие и выпятила грудь, засвидетельствовав конец упражнения.

– Отлично! – похвалила меня Эйми, когда я сошла с мата и мы с ней «дали друг другу пять». Времени анализировать прыжок, как на тренировках, не оставалось. Эйми подтолкнула меня в спину, провожая к следующему снаряду – разновысоким брусьям. Вокруг другие гимнастки выполняли свои упражнения, и судьи на помосте следили за ними. С брусьями я справилась неплохо. Мое упражнение было несложным, и я исполнила его максимально гладко – но этого не хватило бы, чтобы победить. Дальше шло бревно: я немного покачнулась, но выступила без падений и даже выполнила сальто назад и разворот на одной руке, завершив соскоком в два с половиной оборота.

Вольные упражнения я всегда любила больше всего. Эйми позже мне сказала, что, когда я начала первую проходку, люди, ходившие вокруг и разговаривавшие между собой, вдруг застыли на месте, глядя на меня.

– Вот это да! Ничего себе прыгает! – говорили они.

Когда в конце были оглашены оценки, я стала чемпионкой в опорном прыжке и – совершенно неожиданно – первой в абсолютном зачете. Это был мой дебют как элитной юниорки, и каким-то образом я с первой попытки завоевала золото! Одна часть меня говорила, что тут какая-то ошибка, но другая уже верила, что я действительно пройду на национальное первенство – и войду в женскую юниорскую сборную 2011.

Победив в Gliders, я считала, что близка к этой цели, потому что благодаря набранным очкам могла соревноваться на American Classic на «Ранчо Каройи» 1 июля. Все, кто хорошо показывал себя на этих состязаниях, автоматически попадали на Чемпионат США Visa в августе. То был «золотой билет», потому что Марта Каройи отбирала спортсменок для национальных сборных, базируясь на их результатах на Чемпионате. И я планировала оказаться в числе избранных.

* * *

Я всегда удивляюсь, когда слышу, что поздно стартовала в гимнастике, потому что с шести лет вся моя жизнь была посвящена ей. Просто до четырнадцати меня особенно не замечали. Меня не приглашали в гимнастический лагерь Белы и Марты Каройи в Ханствилле, то есть я не считалась возможным кандидатом на место в национальной сборной.

Однако это должно было измениться. Когда Эйми отправила запись моих выступлений Марте во второй раз, та пригласила меня в тренировочный лагерь на «Ранчо». Марта опасалась, что в четырнадцать лет оттачивать со мной элементы поздновато, но решила, видимо, что я достойна хотя бы просмотра. Я была в восторге и одновременно нервничала.

Все знали, что Бела и Марта вырастили нескольких чемпионок мира и Олимпийских игр, включая румынскую гимнастку Надю Команечи, которая вошла в историю своими «десятками» на летней Олимпиаде в Монреале в 1976, и американку Мэри Лу Реттон, которая завоевала золото на Олимпиаде 1984 в Лос-Анджелесе, Калифорния. Мне было известно, что члены национальной женской соборной приезжают на «Ранчо» каждые четыре или шесть недель для отработки навыков и оценки – так называемой верификации. Я не знала, встречу ли в лагере кого-то из сборной, но, по крайней мере, мне предстояло тренироваться с новым поколением гимнасток, которые шли им на смену.

Эйми