шаги в коридоре, перешептывание других учеников на задних партах – могла меня отвлечь от того, что говорит учитель. В конце учебного года отец записал меня к врачу. С учетом того, какой подвижной и энергичной я была с самого детства, никто не удивился, когда у меня обнаружили СДВГ[4].

Забавно, что даже при СДВГ во всем, что касалось гимнастики, я была очень сосредоточенной. Теперь, когда я собралась пройти в юношескую сборную США, мне хотелось тренироваться больше, больше и больше. «Я выучила новые элементы на бревне: сальто назад без опоры и соскок в два оборота, – писала я в том году в своем дневнике. – На брусьях мы учим Ткачева. Надеюсь, что скоро смогу его выполнять на верхней перекладине. У меня такое чувство, что каждый раз, освоив новый элемент, я одерживаю победу».

Снова брусья – мой главный страх в спортивной гимнастике. С перелетами Ткачева я сражалась почти целый год, пытаясь научиться перепрыгивать с одной перекладины на другую. При таких перелетах гимнастка начинает вращение, как в «гиганте», но чуть-чуть не доходя до верхней точки – когда носки минуют горизонтальную позицию, – отпускает брусья и разворачивает руки, так что перелетает через перекладину в позиции с раздвинутыми ногами, а потом хватается за нее снова уже с другой стороны.

Моя проблема была все та же – плохой опыт, из-за которого я стала бояться. Вот что произошло: как-то раз, когда на брусьях в Bannon меня сопровождал другой тренер, я зашла на Ткачева, начала оборот, готовясь перелететь через брусья, но в последний момент не отпустила их. Я ударилась о них спиной, перевернулась через шею, а в следующий миг уже полетела вниз со снаряда.

Кажется, я напугала тренера Томаса (имя я изменила) в тот день. Он подбежал ко мне с криком: «Симона, что ты делаешь! Так же нельзя! Надо выполнять элемент до конца, а то разобьешься!»

Нет, я не разбилась, но после того дня стала бояться перелетов Ткачева. Здесь мое упрямство, однако, выручило меня, потому что, хоть мне и хотелось никогда больше не возвращаться к этому элементу, я не сдавалась. Бывали дни, когда я падала на мат всякий раз, пытаясь выполнить перелет, и ни разу не хваталась за брусья. Сложность была во времени. После того как выпустишь перекладину, надо точно знать момент, когда ухватиться за нее снова, и ловить его при каждом повторе. Это у меня не получалось. Я рано хваталась за перекладину и ударялась о нее, либо запаздывала и вообще ее пропускала. В другие разы я вроде бы и хваталась, но недостаточно сильно, и все равно падала.

В какой-то день, когда я падала и падала с брусьев, я пожаловалась Эйми: «У меня никогда не получится!» Помню, как я тогда рыдала. «Эйми, я не могу! Я учу Ткачева уже семь месяцев. Почему у меня не получается перелет?» Я была на грани отчаяния. Во время сорокапятиминутной сессии на брусьях я пробовала сделать перелет снова и снова, промахивалась и плакала, промахивалась и плакала. А потом прямо перед концом сессии сказала себе: В этот раз я его сделаю. И знаете что? Действительно сделала! Я пришла в такой восторг, что снова зарыдала: на этот раз от радости, что наконец-то ухватилась за перекладину.

Я не чувствовала, что готова показать этот элемент на соревнованиях, потому что по-прежнему не всегда ловила перекладину. Но Томас настаивал, что мне надо сделать Ткачева на разновысоких брусьях во время CoverGirl Classic, чтобы хоть раз показать его на соревнованиях перед Чемпионатом США.

– Ты не можешь выходить на Чемпионат без уверенного Ткачева, – говорил он.

Эйми была с ним согласна. Поэтому, хотя я по-прежнему регулярно промахивалась, мне пришлось, сцепив зубы, сказать «да». Мы все знали, что мне надо усложнить упражнение на брусьях, и Томас подсчитал, что если я хорошо справлюсь с Ткачевым на соревнованиях, где прилив адреналина часто приходит гимнасткам на помощь, то буду чувствовать себя увереннее и безупречно выполню его на Чемпионате.

Если я промахиваюсь и падаю на тренировке, тренер просто поднимает меня и возвращает на брусья, чтобы я закончила упражнение. Но падение на соревнованиях – совсем другая история. Всю неделю перед CoverGirl Classic я думала только о том, как ужасно будет свалиться на мат перед гимнастками элитного уровня, которые идеально выполняют перелеты даже во сне. С этой разрушительной мыслью в голове я ни разу не смогла правильно ухватиться за брусья ни на одной тренировке в течение той недели. Во время разминки перед соревнованиями я – угадайте? – снова промахнулась мимо брусьев на Ткачеве.

Наверное, вы уже поняли, что я легко могу как рассмеяться, так и заплакать. Поэтому прямо перед выходом на помост вместе с другими гимнастками я заперлась в душевой и рыдала от нервного напряжения и страха перед грядущим унижением. И тут одна девочка из моей группы, Лекси Прессман, постучалась ко мне.

Я читала о Лекси в USA Gymnastics и следила за ее карьерой на соревнованиях в Интернете. Она дебютировала в юношеской сборной США за год до того – на Кубке Насти Люкин в Вустере, Массачусетс, и стала чемпионкой в абсолютном зачете. Мы с ней уже виделись раньше в тот день, но я была под таким впечатлением, что не смогла выдавить из себя ни слова. Теперь, увидев меня в слезах, она склонилась ко мне.

– Эй, ты в порядке? – спросила она.

– Нет, – пробормотала я, промокая тушь салфеткой, чтобы стереть разводы перед выходом на помост. – Я падаю на Ткачеве. На разминке тоже промахнулась. Я уже все перепробовала, и ничего не помогает.

Лекси положила руки мне на плечи.

– Для начала, прекрати плакать, – сказала она. – И, если тебе это поможет: у меня тоже были проблемы с Ткачевым. Попробуй вот что: отпускай перекладину чуть раньше, чем тебе кажется нужным. Будет ощущение, что это слишком рано, но ты попробуй. У меня это срабатывает.

– Ладно, – сказала я, готовая в тот момент на что угодно.

– А теперь пошли, – сказала Лекси. – Нас уже зовут.

Я вышла из душевой и вместе со своим кумиром промаршировала по арене в колонне других девочек. Сильней, чем когда-либо, я осознавала, что сейчас буду соревноваться с лучшими в нашем спорте, но доброе отношение Лекси немного приглушило мой страх. Когда меня вызвали на брусья, я покрутила головой и увидела, как она улыбается мне, подняв вверх большие пальцы. Я подумала: Ладно, сделаю, как она сказала – выпущу перекладину чуть раньше, чем надо, –