На тренировках я всегда смеялась над ее забавными проделками. Мы успели подружиться, но поскольку ее мама больше не будет меня подвозить, дружба, наверное, тоже разладится.

Пытаясь разобраться в собственных чувствах относительно этой «скучной» жизни, я подолгу валялась на кровати и составляла в дневнике длинные списки: страны, в которые я хочу поехать (Белиз, Ямайка, Мексика, Канада, Каймановы острова, остров Роатан), приложения, которые хочу скачать на iPod (Facebook, MySpace, Cool Facts, Moron Test, Weird Laws, Pandora, Doodle Buddy), веб-сайты, где можно найти музыку для вольных упражнений (floorexpressmusic.com, goody.good), любимые сериалы («Милые обманщицы», «Полный дом»), подарки, которые хочу на Рождество (цифровую камеру, шкатулку для украшений, спальню с фиолетовыми стенами), и вдохновляющие цитаты гимнасток (Надя Команечи: «Порхай по бревну, летай на брусьях, следуй за мечтой и достанешь до звезд»).

Я часами планировала, как будет выглядеть моя спальня в новом доме (плед с рисунком зебры, фиолетовая лава-лампа, деревянные буквы Симона на стене, витрина для призов, пробковая доска в узорах, зебровое кресло-мешок), и придумывала собственную линию спортивных купальников. Я мечтала об университетах, которые меня пригласят к себе (Университет Алабамы, Университет Луизианы, Калифорнийский Университет в Лос-Анджелесе, Университет Огайо), и даже спланировала до мельчайших деталей свою свадьбу (карета, запряженная белыми лошадьми, фиолетовые и пурпурные орхидеи, платье с корсетом, съедобные украшения, голуби, которых мы будем выпускать, и медовый месяц на Бора-Бора).

Ах да, еще я составила список 100 вещей, которые сделаю после 2016 (прыжки со скалы, сноуборд, погружение с аквалангом, плавание с акулами, поездка на слоне, плавание с дельфинами). Список явственно указывал на то, что я планирую ехать на Олимпиаду 2016, потому что до нее я не могла рисковать получить травму. К тому же, поскольку я уже соревновалась на десятом уровне и недавно сообщила Эйми, что мы с родителями приняли решение о переходе в элитную гимнастику, мне приходилось тренироваться гораздо больше, и времени на прыжки со скалы просто не оставалось.

Эйми с мамой много размышляли о том, как уложить дополнительные часы тренировок в мое расписание с учетом более длинной дороги. Эйми предлагала заезжать за мной и привозить в зал, но в конце концов родители нашли другой выход. Они записали меня в частную среднюю школу, которая находилась через дорогу от тренировочного центра, – там мне предстояло окончить седьмой класс и отучиться восьмой. Так я могла выкраивать два часа на тренировки с утра, с семи до девяти, а потом, перейдя через улицу, идти на уроки. После обеда я возвращалась в зал на вторую тренировку. Получалось, что я тренируюсь от двадцати до тридцати часов в неделю – и это была хорошая новость.

Плохая заключалась в том, что новую школу я ненавидела.

* * *

– Сомалия, отвечай на вопрос.

Шел мой второй день в новой школе, и я еще не знала имена других учеников, поэтому огляделась, пытаясь понять, к кому обращается учитель. Я была рада, что не ко мне, потому что голос этого человека был таким унылым и монотонным, что я весь урок изо всех сил пыталась не заснуть. Когда никто не ответил, я посмотрела на учителя снова и сообразила, что он обращается ко мне.

– Сомалия? – повторил он. – Мы ждем.

Девочка, сидевшая рядом со мной, прошептала:

– Это тебя! Он с тобой говорит!

Я прокашлялась и начала объяснять, что меня зовут Симона, но учитель сразу решил, что я не знаю ответа, и вызвал кого-то другого. Он называл меня Сомалией весь год, возможно, потому, что у меня за спиной на стене висела карта Сомали. Кто-то из ребят сказал мне, что у него диабет, и поэтому он все время сонный. Неоднократно учитель засыпал прямо посередине предложения. Честное слово, я не шучу. Он мог рассказывать урок, медленно произнося слово за словом, и вдруг замолкал. Самое странное, что другие дети в классе не видели тут ничего смешного. Они просто сидели тихонько, дожидаясь, пока он проснется и продолжит.

Я довольно быстро поняла, что в новой школе у многих учеников имеются проблемы с поведением или успеваемостью, и по этой причине классы очень маленькие. В восьмом классе со мной училось всего семь человек – и один из них попытался меня зарезать.

Брэндон (имя я изменила) был весьма странный. Он терпеть не мог, когда ему ставили оценку ниже девяноста баллов. Если оценка не дотягивала до этого числа, он втыкал заточенный карандаш себе в руку и возил взад-вперед, пока не выступит кровь.

Однажды он получил за контрольную восемьдесят один балл. Я сидела в тот день рядом с ним и, когда он схватился за карандаш, вырвала его у Брэндона из рук.

– Пожалуйста, не надо, – сказала я.

То, как он себя царапал, пугало меня. Но я не знала, что у Брэндона с собой был карманный нож, и не была готова к тому, что он вынет его и попытается воткнуть мне в ладонь. К счастью, он промахнулся, и я не стала ждать, пока Брэндон повторит попытку. Вскочив со стула, я выбежала из класса еще до того, как учитель всех отпустил. Брэндон кинулся за мной, размахивая ножом, но я бежала быстрее. Промчавшись по зданию, я выскочила за калитку, которая вела в другую часть школы, и задвинула за собой засов. Я слышала, как Брэндон колотит в калитку и толкает ее, пытаясь открыть, но старалась не оглядываться. Я бежала до тех пор, пока не укрылась в учительской.

– Брэндон хочет меня зарезать! – закричала я. Мне было так страшно, что слова с трудом вылетали изо рта. Женщина за столом даже не шевельнулась. Она сказала только:

– О, мы знаем Брэндона с первого класса, он никогда бы этого не сделал.

Серьезно?!

Мои родители сильно разволновались, когда я рассказала им, что произошло. Они переговорили с учителями, и те постарались, чтобы мы с Брэндоном не пересекались в одном классе до конца года. Поскольку мы знали, что учиться в этой школе мне осталось недолго, то решили оставить все как есть. Я мечтала скорей воссоединиться со своими друзьями в старшей школе.

* * *

Гимнастический зал стал моим убежищем. Я мечтала проводить там целые дни, а не бегать в частную школу между утренней и вечерней тренировками. Хоть я и была в нашей команде единственной гимнасткой, соревновавшейся на десятом уровне, у меня появились в Bannon близкие подруги, включая двух девочек, с которыми мы дружим по сей день.

Одна из них – Кейтлин Креймер, которая поступила в Bannon, когда нам