Стэнли зажал нос, проходя мимо бака с биологическими отходами. Поднявшись по лестнице, он попал прямиком в ясный солнечный день. После восьми часов в тёмной дыре его глазам всегда требовалось несколько минут, чтобы привыкнуть к яркому дневному свету. Он щурился и моргал, словно крот, только что выбравшийся из подземного туннеля.

Стэнли перешёл улицу, сел, как обычно, в красную виниловую кабинку в «Сити-Дайнере» и поставил перевёрнутую кофейную кружку в правильное положение. Словно по волшебству, перед ним появилась официантка Кэти и тут же наполнила её. Стэнли кое-что знал о Кэти из разговоров с ней. Она была его ровесницей и ходила на курсы в государственном колледже, когда её сын играл в детском саду.

– Тебе как обычно, Стэн? – спросила она. Её улыбка была дружелюбной, а глаза – голубее обычного. Она вообще выглядела красивее, чем Стэнли помнил.

Может быть, это всё из-за одиночества. После расставания с Эмбер Кэти иной раз была единственным живым человеком, кого Стэнли видел за целый день.

– На самом деле я бы сегодня посмотрел меню, Кэти.

Если уж он действительно хочет перейти на здоровую пищу, можно начать и прямо сейчас, хотя, конечно, восхитительный запах бекона несколько затруднял задачу. Да и видеть, что заказали люди за соседними столиками, тоже не помогало. У парня, сидевшего в кабинке напротив, на тарелке лежала целая стопка золотистых оладушков со сливочным маслом и кленовым сиропом. Выглядели они очень аппетитно.

Кэти протянула ему ламинированную папку.

– Сегодня захотелось разнообразия?

– Вроде того.

Он просмотрел меню в поисках чего-нибудь полезного. Ни один из вариантов не выглядел так же вкусно, как его обычный заказ, но если он хочет стать менее «мягеньким», придётся пойти на определённые жертвы.

– Пожалуй, мне белковый омлет с грибами, индюшачью колбаску и тост из цельнозернового хлеба.

Кэти улыбнулась, записывая его заказ.

– Впечатляет. Решил сесть на диету, а?

Он улыбнулся и похлопал себя по животу.

– Подумываю об этом.

Когда Кэти ушла, чтобы передать его заказ на кухню, Стэнли окинул взглядом ресторан. В угловой кабинке сидел старик, медленно потягивая кофе и читая газету. Он приходил в «Сити-Дайнер» каждое утро, всегда один, и ещё долго пил кофе после того, как заканчивал завтрак. Стэнли чувствовал одиночество старика так же остро, как своё. Интересно, подумал он, не ждёт ли его сейчас, после того, как его бросила Эмбер, та же судьба, что и старика. Неужели он тоже состарится и будет таким одиноким, что ему придётся часами сидеть в общественных местах просто ради иллюзии того, что он находится в компании?

Собственно, Стэнли прямо сейчас не этим занимается?

– Вот, забирай, – сказала Кэти, с улыбкой ставя перед ним тарелку с завтраком.

Омлет из белков оказался на удивление неплохим, но когда Стэнли попытался съесть тост из цельнозернового хлеба, ему вдруг оказалось очень трудно глотать. Горло внезапно заболело и, такое впечатление, сузилось чуть ли не вполовину. Странно. Он попытался вспомнить, когда у него в последний раз болело горло, и не смог. Пожав плечами, он отодвинул от себя тарелку.

– Что, здоровая пища не такая вкусная? – спросила Кэти, забирая посуду. – Ты обычно дочиста всё сметал.

– Нет, всё вкусно, – хрипло ответил Стэнли. – У меня просто очень сильно болит горло. Есть трудно.

– Ну, сейчас всякие болячки ходят. У сына в садике половина детей и воспитателей болеют. Надеюсь, ты не свалишься с чем-то серьёзным, – сказала Кэти.

– Я тоже надеюсь, – сказал Стэнли. Но он вполне мог с чем-нибудь свалиться. Кто знает, какие микробы прячутся в сырой, тёмной подземной фабрике, куда не добираются ни свежий воздух, ни солнечный свет?

По пути домой он зашёл в аптеку и купил пастилки от больного горла. Едва расплатившись, он тут же сунул одну в рот. Глотать становилось всё больнее и труднее.

Когда каждый день приходила Эмбер, Стэнли старался поддерживать квартиру в относительной чистоте. Теперь же, когда он заходил в квартиру, увиденное казалось ему вдвойне неприятным сюрпризом. Ладно ещё сам по себе беспорядок – этот беспорядок ещё и напоминал, что Эмбер ушла. Кофейный столик был завален полупустыми банками из-под газировки, обёртками от гамбургеров, коробками из-под жареной курицы и контейнерами из китайского ресторана. Грязное бельё беспорядочными кучами валялось на полу. В глубине души он хотел навести порядок, но внутренний голос шептал ему: «Да какая разница? Она не вернётся, и, кроме тебя, этого никто не увидит».

Стэнли развернул пастилку от горла и сунул её в рот. Да, он точно заболевает. Великолепно. Вот только этого ему и не хватало. Как будто жизнь и без этого недостаточно ужасна.

Когда он или его сестра в детстве простужались, мама очень любила лечить их паром, так что Стэнли решил принять горячий душ. Если в горле просто скопилась мокрота, горячий пар должен против этого помочь. Он попытался снять форменную рубашку, но лишь с большим трудом смог извлечь левую руку из рукава. Наконец вытащив её, он понял, в чём проблема. Левая рука распухла настолько, что стала вдвое больше правой. Да и ощущения были какие-то странные. Рука онемела, словно он долго на ней лежал, и она затекла. Он потряс ею, пытаясь разогнать кровь, но чувствительность так и не вернулась.

Что это за странная болезнь такая, при которой одновременно болит горло и распухает и немеет рука? Стэнли, конечно, врачом не был, но понимал, что два таких симптома вместе не приходят.

Стэнли включил в душе максимально горячую воду, какую мог вытерпеть. Подставив под струю левую руку, он не почувствовал ни теплоты, ни, собственно, воды. Выбравшись из ванной, он надел футболку и тренировочные штаны, принял две таблетки ибупрофена, сунул в рот ещё одну пастилку и заполз в постель. Может быть, от этой странной болезни поможет отдых?

Он спал восемь часов; сон был мрачным и без сновидений. Когда Стэнли проснулся, в горле было такое ощущение, словно его перерезали. Он схватился за шею, потом медленно отвёл руку и посмотрел на неё, практически ожидая увидеть кровь. Стэнли медленно сел; голова болела и кружилась. Левая рука так и осталась онемевшей, тяжёлой и слабой, словно свинцовая труба, которую приходилось таскать с собой, хотя она ничем не помогает.

Он сунул в рот очередную пастилку от горла, хотя они вообще не помогли ему избавиться от боли. В ванной он посмотрел на себя в зеркало. Глаза налились кровью, да и вообще он выглядел так, словно не спал несколько дней, хотя, по идее, должен был нормально выспаться. Горло болит… что там мама давала от боли в горле в детстве? Он вспомнил, как не ходил в школу, когда болел, и мама ухаживала за ним. Горячий чай с лимоном и мёдом – вот что она всегда ему давала. Где-то дома точно должны быть пакетики с чаем. Стэнли дошёл до кухни и начал копаться в шкафах; в конце концов он извлёк откуда-то коробку, которая простояла уже бог знает сколько времени. «У чая же нет срока годности, правильно?» – подумал он.