Костя сглотнул.

– И вот он летит ко мне, а меня паника накрывает, пошевелиться не могу. Глаза закрываю и стараюсь быстрее заснуть, пока он до меня не долетел.

– А потом? – спросил Даня.

– Ничего, я успевал вырубиться. А к школе все закончилось.

Оля вернулась в кровать. Значит, Костя также сталкивался с необъяснимым. Она была уверена, что Даня тоже, только не хочет об этом говорить. Тогда, может, они неслучайно попали в Моркину гору? Что-то их привело? И ведь все они ходят в вузы по субботам, у всех занятия несильно-то и прогуляешь, но ведь появилась возможность забить на учебу. У всех сразу? Олина группа, например, сдавала коллоквиум, который Оле зачли автоматом. А у других что? Возникло желание разбудить Никиту и Тину и все это обсудить. Но Тина рядом уютно сопела, и Оле стало ее жалко: пусть спит. Хоть кому-то удастся отдохнуть этой ночью.

Румпельштильцхен… Похоже, сказка оказалась былью. Обещанный ребенок, проданный злому духу за уговор. Интересно, чем расплатилась бывшая девушка отца за сорванную сделку? Своим ребенком или собственной жизнью? Выяснять это Оля не станет. От таких дел лучше держаться подальше, ни к чему хорошему они не приведут. Только к психушке. Мозг человека не приспособлен к паранормальному, поэтому нужно отсюда выбраться без потрясений, а в Москве Оля постарается обо всем забыть.

Она повернулась на другой бок. Хотелось спать, но беспокойство мешало. Итак, если ее предположения верны, то в Моркину гору их заманили. Кто и зачем? Из живых в деревне осталось всего двое: Николай Дмитриевич и Зинаида Павловна, местная сумасшедшая, которая утверждала, что дед давно умер. Могилу человека с таким же именем Оля видела на кладбище, да и книга подписана на него. Но никто не знает, какая фамилия у того Николая Дмитриевича, которого навещали Никита, Нина и Костя. А сам Никита не помнит: он был ребенком, когда гостил у прабабки. Да и зачем ему это надо? Кстати, а почему Никита решил приехать в Моркину гору?

Оля отметила по пунктам: спросить, к кому и как пришла идея встретить Хэллоуин здесь. Почему у остальных появилась возможность прогулять субботние занятия. И выяснить: что скрывает Даня? Только… Времени нет откладывать вопросы. Хотя… Вроде ничего не происходит. Ну неестественная луна, больше похожая на позеленевший от времени череп. Ну волки, облепившие дом, точно стража. Мало ли природных феноменов в мире, объяснения которым еще нет. Дельфины на берег выбрасываются, птицы целыми днями кружатся в воздухе, да Бермудский треугольник, в конце концов! Кто хочет найти, обязательно найдет. И тогда получится, как в известном изречении: «Если долго вглядываться в бездну, бездна начнет смотреть на тебя».

«Бездна – без дна», – Оля мысленно хихикнула.

Можно посмотреть в окно. Вдруг и волков нет и в помине, и луна обратилась в чахлый месяц на последнем издыхании? Хотя последнее вряд ли, в комнату пробивается свет. Да и в окно глядеть – спасибо, не надо. А то мало ли что можно там увидеть. Например, морду существа, притворяющегося волком. Олю передернуло. Зачем она вновь об этом подумала? Ноги свело судорогой, хотелось поджать их под себя, вернуться в безопасную позу эмбриона. Разнылся живот – спазм. Оля с трудом подавила поднимающуюся панику.

Она повернулась на другой бок. Зря она выпила две кружки чая, хотелось в туалет. Оля постаралась расслабиться и не думать про это, но выходило плохо – от этого не отмахнуться. Желанием идти туда через темные сени Оля не горела. Но и обмочить постель и собственную одежду тоже.

«Обмочить – моча», – из Оли вырвался нервный смешок.

Она вновь поднялась. Заодно и порасспросит Даню по дороге. Похоже, он не хотел говорить при Нине.

– Даня, ты меня до туалета не проводишь? – попросила Оля.

Даня был уверен, что Оля видит третий сон, как она вновь встала.

– Не проводишь? – спросила она.

Даня взял фонарик и пошел впереди. Луч выхватывал куски деревянного пола, цветные половики, обувь, оставленную ребятами под вешалкой с одеждой. Затем Даня осторожно приоткрыл дверь в сени и посветил: все нормально. Так же аккуратно он поступил и с дверью в пристройку, задержавшись на пороге. Тоже спокойно. Он пропустил Олю.

– Одна нога там, другая здесь, – пошутил он.

Оля вымученно улыбнулась. Даня приобнял ее и уткнулся в волосы:

– Все будет хорошо, обещаю.

Оля скрылась в туалете, а Даня принялся ждать. Оля ранее спрашивала, не сталкивался ли он с чем-то необъяснимым, но Даня промолчал. Он не мог ни с кем этим поделиться, так как все воспоминания постарался задвинуть поглубже, потому что не был уверен, что то, что случилось, произошло не по его вине. Это началось меньше года назад. Как-то вечером после чаепития Даня сполоснул кружку и поставил ее на дно мойки. Он смотрел на чашку, из крана лилась вода, и неожиданно Даня подумал: «Сейчас чашка опрокинется набок и расколется на две части». Мысль была не его, а словно Даня оказался приемным устройством и уловил чей-то сигнал. Его охватило странное состояние – сейчас что-то произойдет, не может не произойти. Через секунду предчувствие сбылось: кружка опрокинулась и разбилась на две части.

Ругать его не ругали. За что, за чашку?! Даня был младшим ребенком и всеобщим любимчиком. Баловали не только родители, но и старшие сестры, которые все Данино детство нянчились с ним по очереди. Но Дане показалось важным объяснить своим, что он не виноват. Родные всерьез его слова не восприняли, друзья тоже отмахнулись. Костя еще прошелся про телекинез и экстрасенсов-недоучек, которые вместо полезных навыков только ломают все. И Даня замолчал.

Больше всего его испугало не то, что случилось непонятное, а то, что он к этому никакого отношения не имел. Будто Даня стал проводником чужой воли. Но на первый раз он сделал вид, что все в порядке. Второй случай наступил через месяц. Даня торопился на электричку, иногда по Москве было удобнее добираться на них, чем через метро. Он шел по платформе, засунув наушники в уши. Впереди ковыляла бабка с матерчатой сумкой. Бабка начала заходить в вагон, когда Даню охватило известное ощущение. Он знал, точнее, ему передали, что, когда бабка шагнет в вагон, ручки у сумки оборвутся, и та упадет между платформой и поездом.

Даня не отрываясь следил за бабкой. Та ступила на подножку, а потом как в замедленной съемке Даня увидел то, что уже знал. Не сбавляя шаг, он прошел в следующий вагон – его это не касается. После этого случая Даня обшарил Интернет, но ничего подобного не обнаружил. Какие-то магические форумы, привязка на любовь и прочая ерунда – спросить совета было не у кого.

Может, он и смирился бы с этим, если бы не третий случай. Даня спешил на экзамен по профильной математике. Сквозь листья деревьев светило солнце, образуя на дорожках ажурную тень. Газон пестрел желтыми шапками одуванчиков, с которыми не справлялись даже газонокосилки, каждое утро заводившие одну и ту же унылую песню. Лето вступало в свои права. Даня мечтал о том, что после сдачи экзамена пойдет гулять с Костей и Никитой, и они обязательно зайдут посидеть в кафешку. Он встал у светофора, перед ним находилась женщина средних лет. В это время на Даню нахлынуло то самое чувство неотвратимости. Он понял, что сейчас загорится зеленый сигнал светофора, женщина поспешит, не убедившись, что машин нет. В тот же момент автомобиль ярко-синего цвета решит проскочить на красный.