Я также сохранил одно сообщение от моей матери. Она отправила его, когда я впервые путешествовал по миру без нее. В ней говорилось: «Не пропадай, Маркос, границы мира проходят там, где ты их начертишь сам».

Но дело было в том, что для меня границы мира все больше суживались: Испанский театр, площадь Санта-Ана и некоторые прилегающие улицы.

Вдруг девушка из Испанского театра, посмотрев на меня, произнесла:

— Можешь сделать мне одолжение?

Это было невероятно. Порой жизнь решает твои проблемы сама, не требуя ничего взамен.

— Да, да. — По причине крайнего волнения я ответил двумя «да».

— Мой жених, с которым мы договорились пойти в театр, не пришел. Сейчас он ждет меня на улице, но мне не хочется, чтобы он думал, что я пошла на спектакль одна. Поэтому я попросила бы тебя, если можешь, сделать вид… — смутившись, она не докончила фразы.

— Я очень рад, что был с тобой в театре, — сказал я.

Я поднялся, и мы вместе вышли. Я понимал, что у нас нет настоящих отношений, что мы разыгрываем сцену для какого-то незнакомца, но каждую секунду, пока мы покидали зал, я чувствовал себя так, как будто они у нас были.

Мы вышли на улицу. Оказалось, что тот тип в черных очках — я тогда подумал, что он за мной следит, — и есть ее жених. Вот что делает с нами воображение. Она шла, тесно прижавшись ко мне. Она не держала меня за руку, ничего подобного. Просто я чувствовал, что она совсем рядом. Чувствовал ее присутствие и запах.

Парень в черных очках не стал к нам подходить, он удалился с раздраженным и даже оскорбленным видом. Девушка притворилась, что не смотрит на него, хотя то и дело украдкой на него поглядывала.

Я понял, что он за нами не следит и вообще исчез с площади, потому что девушка решила немного отстраниться от меня. Совсем чуть-чуть.

Затем она остановилась посередине площади, ровно там, где я ее увидел в первый раз. Я тоже остановился.

— Спасибо, — произнесла она.

— Не за что, — ответил я.

Я не знал, что еще сказать. Я понимал, что если ничего не придумаю, она уйдет. Она уже поворачивалась ко мне спиной.

— Можно пригласить тебя выпить бокал вина?

Она удивленно посмотрела на меня.

— Вдруг твой жених вернется. Если бы я увидел мою невесту с кем-нибудь другим, я бы не ушел далеко. Он вернется, чтобы посмотреть, был ли это просто знакомый, с которым ты случайно встретилась в театре, или кто-нибудь более близкий.

Девушка колебалась.

— Хорошо, — наконец сказала она.

Я направился к кафе на террасе, куда обыкновенно хожу. Не знаю почему, но мне казалось, что там бывает меньше туристов. Мы были знакомы с официантом, обслуживавшим столики, уже лет десять, хотя мне было неизвестно его имя, а ему мое. Он мне нравился, потому что помнил, что я обычно заказываю. Он даже чувствовал, когда мне не хотелось брать то же, что всегда, и предлагал что-то новое.

Как-то этот официант в порыве откровенности рассказал мне, что родился, жил и влюбился на площади Санта-Ана. Все самое важное происходило здесь. Эта площадь была его жизнью, и он не променял бы ее ни на что на свете. Любопытно, я провел детство и юность в тысяче разных мест, но чувствовал то же самое, что и он.

Мы с девушкой сели за столик. К нам быстро подошел официант.

— Наконец-то появились посетители, сегодня из-за этого И. П. никого нет. — Он посмотрел на меня. — Что закажешь?

Он понял, что сегодня особый день и не стал приносить мне то, что всегда. Это мне понравилось.

— И. П.? — переспросила девушка.

Официант рассмеялся и спросил:

— Ты что, не знаешь об инопланетянине?

— Мы были в театре, — ответила она.

Официант был удивлен. Вероятно, он видел, как я полчаса назад входил в театр. Но ничего не сказал.

— Говорят, поймали инопланетянина. Хотя эту новость недавно опровергли. Так или иначе, сегодня на террасе пусто. Что вам принести?

Казалось, девушка не слишком поверила в новость. Я изобразил интерес. Мы заказали одно и то же: по большой чашке кофе с молоком. Забавно, когда один приглашает другого на бокал вина и в результате оба заказывают по чашке кофе, и наоборот.

Официант удалился.

— Ты думаешь, это правда? — спросила она.

Меня позабавил ее вопрос. Если бы она знала… Вдруг около нас появилась женщина с немецкой овчаркой, и девушка немного отодвинулась. Похоже, она испугалась собаки.

Это показалось мне странным. Ведь с помощью дара я узнал, что она обожает собак.

Собака, обнюхав ее, залаяла. Девушка смертельно побледнела.

Собака тут же убежала, и кожа девушки обрела прежний вид.

— Ты боишься собак?

— С детских лет.

Этого не могло быть. Дар никогда меня не подводил. Я ничего не понимал. Возможно, в театре возникли какие-то электромагнитные помехи. И все же это было странно, ведь я отчетливо видел маленькую девочку с ее лицом, державшую на коленях собаку, и ощущал ее любовь к этим животным.

Официант пронес нам кофе. Но счета не оставил, он никогда не оставлял счет своим знакомым. И мгновенно ушел. Наверное, заметил, что я хочу остаться с девушкой наедине.

— У тебя никогда не было собаки? — допытывался я.

— Никогда.

Она сделал глоток кофе, потом еще один. Я сделал то же самое. Мне пришло в голову, что она первый человек, с которым я пью кофе после смерти матери.

Порой мы не обращаем внимания на подобные детали, но для меня, что бы там ни было, она была первой девушкой, с которой я пил кофе в пять утра после смерти моей матери.

Ночь была довольно темной. Навалилась усталость. Я спал мало, всего часа четыре. Я зевнул.

— Ты не отказался от сна? — спросила она.

— Нет, — я не прибавил слово «пока». — А ты?

— Я тоже.

Мы сделали еще по два глотка кофе.

Еще один глоток — и она уйдет. Она его сделала, но я по-прежнему хранил молчание. Она тоже молчала. Я понимал, сейчас она встанет из-за стола. Она кашлянула, собираясь уходить.

Но в этот момент на площади прозвучало мое имя. Его выкрикивала консьержка из моего подъезда, таща за собой чемодан.

Звук колесиков этого чемодана вернул меня в мир аэропортов, железнодорожных вокзалов и тысяч гостиничных коридоров.

Я хорошо знал звук этого чемодана, я провел сотни часов с ним рядом, поблизости от него, я ставил его в сотни высоких недоступных мест, чтобы он отдохнул между одной поездкой и другой.