мнение, скорее всего, в конечном итоге обвинит венгерских выразителей интересов Москвы в несбывшихся надеждах. Поэтому коммунисты, несмотря на только что провозглашенную новую политику по национальной линии, заняли крайне жесткую позицию в дискуссии, развернувшейся в прессе по поводу возможных венгерских мирных целей в декабре 1945 - январе 1946 года.

Таким образом, руководство ВКП взяло на себя очередную непопулярную задачу, а сам главный идеолог партии Йожеф Реваи написал в рождественском номере ежедневной газеты ВКП "Szabad Nép" довольно грубую статью против возникновения ненужных и опасных иллюзий относительно мирных целей, в которой назвал выдвижение каких-либо территориальных претензий "национально-уничтожающим шовинизмом"."Он заявил, что, приняв участие в войне на стороне Германии, Венгрия потеряла право отвоевывать какие-либо территории у соседних государств. Поэтому, вместо того чтобы ставить под угрозу хорошие отношения с этими странами, поднимая вопрос о границе, венгерское правительство должно сосредоточиться на защите гражданских и коллективных прав венгерских меньшинств в этих странах.

Статья Реваи вызвала страстные публичные дебаты в пока еще более или менее свободной прессе между всеми четырьмя коалиционными партиями, в которых коммунистам удалось заручиться поддержкой только Социал-демократической партии (СДП), да и то лишь на время, оставив ХКП в полной изоляции с ее гиперреалистической позицией. В этом не было ничего удивительного, так как она была крайне непопулярна в Венгрии в период, когда национальные чувства пронизывали общественное мнение во всем восточно-центральноевропейском регионе, и в то же время было очевидно, что две из трех соседних стран - Чехословакия и Румыния - сами проводили резко националистическую политику. Опрос общественного мнения, проведенный в январе 1946 года, показал, что большинство венгерского населения, явно не заботясь о политических реалиях, надеялось на восстановление своих этнических границ. Большинство населения ожидало от мирного урегулирования возмещения исторической несправедливости, допущенной Трианонским договором 1920 года; следовательно, реалистическая позиция ВКП рассматривалась как простое безразличие к венгерским национальным интересам. В таких условиях провозглашение этой жесткой, хотя и реалистичной позиции обернулось для коммунистов новым фиаско в их борьбе за завоевание большей поддержки в венгерском обществе. Наконец, под давлением коммунистов дебаты в прессе пришлось запретить в административном порядке, но это не сильно помогло ВКП: эти дебаты означали для нее очередное политическое поражение. Партия потеряла даже свое прежнее влияние, значительная часть сочувствующих стала отворачиваться от коммунистов, а многие члены, в основном интеллектуалы, даже вышли из партии.

Лидеры партии вскоре нашли способ справиться с кризисом: в январе 1946 года коммунисты начали генеральную атаку на Партию мелких собственников, своего главного противника, чтобы ослабить сильные позиции, завоеванные ею на выборах, и одновременно расширить коммунистическое влияние в стране. В сотрудничестве с советским руководством Союзной контрольной комиссии они выдвинули против мелкобуржуазной партии экономические и политические требования, среди которых самым важным и опасным было давление на партию с требованием исключить двадцать одного ее представителя в парламенте, объявленного коммунистами реакционерами. Коммунистическая партия подкрепила эти требования организацией массовых демонстраций и в итоге в начале марта создала так называемый левый блок с участием партий коалиции (ГКП, СДП и НПП) и профсоюзов, естественно, исключив из него "Мелких собственников". Общая история создания этого блока достаточно хорошо описана историками, однако тот факт, что коммунисты использовали случай с мирным договором для достижения своих политических целей в этой игре, был раскрыт только после того, как после 1989 года исследователям стали доступны ранее совершенно секретные партийные документы.

Вскоре после неудачи в попытках убедить общественное мнение в реальности потенциальных мирных целей Венгрии, коммунистические лидеры проявили значительную гибкость и пересмотрели свою позицию. Они пришли к выводу, что в сложившихся обстоятельствах партия не может не поддерживать какие-то территориальные претензии. Поэтому, вместо того чтобы и дальше затягивать с такими требованиями, в их интересах было выяснить, есть ли надежда заручиться советской поддержкой таких претензий, и если да, то Коммунистическая партия сама должна сделать из этого вопроса капитал. Поэтому в конце января 1946 года Ракоши начал предварительные переговоры с Москвой, в результате которых была заключена следующая сделка: венгерским коммунистам было разрешено использовать потенциальное советское обещание относительно мирного договора в качестве средства в борьбе с Партией мелких землевладельцев в ходе продолжающегося политического кризиса. Согласно этому обещанию, если мелкие землевладельцы примут политические и экономические требования левых, советские лидеры будут готовы принять в Москве делегацию венгерского правительства во главе с премьер-министром Ференцем Надьем для обсуждения вопроса о подготовке мира и других экономических вопросов. Было также указано, что в этом случае Советы благосклонно отнесутся к претензиям Венгрии на незначительную полосу территории площадью от четырех до десяти тысяч квадратных километров, населенную преимущественно венграми, вдоль венгерско-румынской границы.

Судя по имеющимся источникам, весьма вероятно, что предложение об этой сделке было передано Ференцу Надь лично Ракоши. Цена, которую нужно было заплатить, была велика, но и вызов должен был быть большим для политика из Малых земель. Для него возможность возглавить делегацию в Москве и провести переговоры со Сталиным и другими лидерами, первыми среди некоммунистических политиков Восточной и Центральной Европы, означала надежду на осуществление главной цели его внешней политики, то есть надежду на то, что Советы не только юридически, но и практически признают его правительство и будут готовы принять некоммунистическую систему в Венгрии в долгосрочной перспективе.

Все это вполне соответствовало внешней политике кабинета Ференца Надь, которая, по сути, определялась четким и прагматичным осознанием сложившейся ситуации. С одной стороны, политики, принадлежавшие к центру мелких землевладельцев, питали надежды на то, что после подписания мирного договора с Венгрией советские войска будут выведены из страны, и это откроет путь к свободному определению курса развития страны - то есть, пользуясь сегодняшней терминологией, к построению и поддержанию рыночной экономики и парламентской демократии. Однако они также хорошо понимали, что Советский Союз, внезапно ставший мировой державой (а также новым соседом Венгрии), придавал огромное значение региону Восточно-Центральной Европы, который играл ключевую роль в его интересах безопасности. Поэтому с самого начала лидеры Партии мелких землевладельцев прилагали искренние усилия, чтобы завоевать доверие Сталина: они хотели, чтобы Советы рассматривали их партию как надежного и заслуживающего доверия партнера, чтобы Москва строила свою венгерскую политику на основе их партии, имевшей здоровое большинство в парламенте, а не на основе коммунистической партии, как это было в большинстве других стран советского пространства. Тем самым они хотели убедить Советы в том, что их долгосрочные интересы безопасности могут быть гарантированы в будущем некоммунистическим, но дружественным правительством во главе с Партией мелких собственников так же хорошо, как и режимом советского типа.⁹ Это было не что иное, как инстинктивная формулировка "финской модели";