Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ирония истории заключается в том, что, отвергнув план Маршалла, Сталин публично отказался от "предложения", которого на самом деле не существовало, и он знал об этом. Теперь мы знаем, что план Маршалла был разработан таким хитрым образом, что Советскому Союзу было просто невозможно принять его с указанными условиями. Это привело к парадоксальной ситуации: хотя раскол Европы был фактически вызван началом американской программы помощи, создавшей де-факто западный блок, именно Москва должна была взять на себя одностороннюю ответственность за раскол, создав де-юре свой собственный восточный блок.
К этому времени Сталин понял, что американская помощь в стиле VIP для восстановления разрушенного Советского Союза, которую он ожидал с конца войны, так и не поступит, и решил провозгласить стратегию опоры на собственные силы. Поскольку план Маршалла (хорошая вещь) должен был быть представлен странам советской сферы как плохая вещь и, более того, как опасная американская попытка подчинить себе западную часть Европы, иррациональная схема, объявленная на учредительной конференции Коминформа и известная впоследствии как доктрина Жданова, была готова: мир теперь был разделен на два враждебных лагеря: империалистический лагерь под руководством США, готовившийся к новой войне, и лагерь миролюбивых восточно-центральноевропейских государств во главе с еще более миролюбивым Советским Союзом.
Глава 2. Путь Венгрии в советский блок
Pax
Sovietica
: ловушка Сталина и венгерский мирный договор
В Венгрии на первых после окончания Второй мировой войны выборах, состоявшихся в ноябре 1945 года, абсолютное большинство голосов - 57 % - получила Партия мелких землевладельцев, представитель буржуазно-демократического политического течения. Хотя советский председатель Союзной контрольной комиссии в Венгрии маршал Климент Ворошилов сделал все возможное, чтобы повлиять на результаты выборов в пользу коммунистов, попытавшись заставить их составить общий избирательный список, этот план был заблокирован жестким противодействием США и Великобритании.¹ Таким образом, выборы в Венгрии в ноябре 1945 года стали одним из тех немногих примеров в Восточно-Центральной Европе, когда официальный результат голосования соответствовал воле общества.
Венгерская коммунистическая партия получила на выборах 17 процентов, что, по сути, было очень хорошим результатом, учитывая, что предыдущие двадцать пять лет они вынуждены были работать в подполье, а число членов партии за это время не превышало нескольких тысяч человек. Тем не менее, лидеры партии ожидали гораздо лучших результатов, как и Советы, которые были весьма недовольны выступлением венгерских коммунистов. Несмотря на абсолютное большинство Партии мелких землевладельцев, коалиционное правительство пришлось сохранять под давлением советской власти, поскольку это было ключевым элементом стратегии советизации. Кроме того, в условиях, вызванных особыми потребностями восстановления разрушенной страны, было бы очень рискованно править с рабочими партиями в оппозиции, и западные великие державы также выступали за сохранение коалиции, в которой участвовали все основные партии.
С этого момента главной политической целью коммунистических лидеров стало исправление, как они говорили, результатов выборов, то есть использование всех возможных средств для получения гораздо большей доли политической власти, чем та, которую они смогли получить легитимным путем. Анализируя причины провала на выборах, они пришли к выводу, что одной из главных ошибок предвыборной кампании партии была недооценка важности национального вопроса, и именно поэтому они не смогли в достаточной степени подчеркнуть национальный характер коммунистической партии. В результате защита национальных интересов была монополизирована партией мелких собственников, что, как отмечалось, в значительной степени способствовало их победе. Поэтому уже в конце ноября 1945 года лидер компартии Ракоши на заседании Центрального комитета провозгласил новую линию политики, направленную на укрепление национального характера партии путем концентрации на вопросах, которые считались важными с точки зрения венгерского общественного мнения. К таким вопросам относились решительная позиция против преследования венгерского меньшинства в Чехословакии, призыв к освобождению венгерских военнопленных из Советского Союза и требование возвращения национального имущества, вывезенного на австрийские и немецкие территории в конце войны.
Реализация этой новой политики, однако, оказалась довольно сложной. После того как стало известно о запланированной на декабрь 1945 года встрече американских, британских и советских министров иностранных дел в Москве для обсуждения перспектив мирных договоров с бывшими европейскими союзниками Германии, в газетах мелких собственников стали появляться статьи, призывавшие сформулировать венгерские мирные цели. В то же время они предлагали расширить правовые претензии Венгрии до этнических границ, то есть вернуть территории Румынии, Югославии и Чехословакии, где венгерские меньшинства жили компактными блоками вдоль границы. Теоретически эти претензии были законны, поскольку эти территории были отделены от Венгрии в результате игнорирования самого основного руководящего принципа мирного урегулирования после Первой мировой войны: принципа самоопределения - или, другими словами, этнического принципа. С другой стороны, с точки зрения реальной политики такие надежды венгров были совершенно нереальны, поскольку мирное урегулирование после Второй мировой войны не основывалось на принципе восстановления исторической справедливости, а определялось исключительно реальными политическими и стратегическими интересами великих держав. Парадоксально, но если применение этнического принципа после Первой мировой войны отвечало интересам миротворцев (в большинстве случаев), поддерживая национальные амбиции более мелких союзников победивших держав Антанты, то использование того же принципа после Второй мировой войны было бы выгодно самим побежденным государствам, особенно Германии и Венгрии. Неудивительно, что этнический принцип, берущий начало в "Четырнадцати пунктах" президента Вильсона в 1918 году, был сразу же дискредитирован в 1945 году союзниками, использовавшими политику Гитлера по отношению к этническим немцам в Чехословакии в качестве прекрасного предлога.
С этой точки зрения, учитывая роль страны в войне, Венгрия находилась в наихудшем положении среди пяти бывших союзников Германии, готовившихся к заключению мирных договоров.
Руководители венгерских коммунистов хорошо понимали реалии и знали, что у Венгрии нет шансов против Югославии и Чехословакии, которые принадлежали победившим союзным державам. Что касается Румынии, бывшего сателлита самой Германии, то в этот ранний период политическая стабильность просоветского правительства Грозы представлялась венгерским коммунистам более важной, чем попытки вернуть населенные венграми территории. (Примечание: в то время судьба правительства меньшинства Грозы зависела от обладания Северной Трансильванией). Они также понимали, что выдвигать нереальные претензии по поводу границ было бы очень опасной игрой для коммунистов, поскольку решающая роль Советского Союза в спорных вопросах в Восточно-Центральной Европе к тому времени становилась все более очевидной, и общественное