Шурочка грубо отчитала господина Пушкина за игру в карты и заставила его выйти из игры. После чего эта парочка сильно поссорилась, и они покинули салон. Между прочим, г-н Пушкин уже неоднократно проигрывал в карты всё своё состояние и даже деньги своей супруги.

Прочитала и задумалась. Нет, всё же со стороны, возможно, так и выглядел мой “поход в народ” инкогнито, но откуда они взяли, что Пушкин меня ревновал? И что я флиртовала с Лермонтовым? Насчёт ссоры из-за картежной игры ведь тоже неправда! Всё это я и высказала супружеской чете. И получила полнейшее одобрение! Довольные супруги извинились, попрощались и быстро ушли. А я задумалась: видимо мой нынешний папенька действительно имеет с камер-фрейлиной Пушкиной какие-то нестандартные взаимоотношения, если даже соизволил выделить ей самолёт для срочного полета в Москву!

Подняла трубку телефона:

-Барышня, пожалуйста, междугородний. Санкт-Петербург, Зимний дворец. Номер ноль-один. Звонит ноль-семь. – это так делалось, чтобы императору не мог звонить кто ни попадая.

-Флигель-адьютант Долгорукий на проводе!

-Великая княжна Александра! Где император?

-Соединяю…

В трубке щелкнуло и я услышала голос папа.

-Добрый день, папенька! Как поживаете, как самочувствие?

-Приветствую тебя, Адини! Слава Богу, все живы и здоровы. Трудимся на благо Отечества! А ты как там?

-Очень скучаю по Вам и по маменке. Да и вообще по всем. Но домой пока не собираюсь. У меня очень интересное путешествие! Позавчера были на службе в Успенском соборе, которую проводил сам митрополит Филарет. – начала я, потому что помнила о приличиях и общественной морали этого времени. – Бывала на обедах в нашу честь, побывала также инкогнито в простой московской дворянской семье, а также в литературном салоне госпожи Павловой. Нехорошие слухи о последнем дошли и до Вас, сожалению.

-Не понял!

-А что тут понимать! Вы же дали разрешение госпоже Пушкиной лететь на самолёте в Москву разбираться с пассией мужа? Так этой девицей была я! Но мы уже всё уладили.

Слышно было, как император заливисто хохочет:

-И что же, госпожа Пушкина так сразу тебе и поверила?

-Представьте себе, она сразу всё поняла, как только Александр Сергеевич привел её ко мне и сказал, что я и есть та самая загадочная молодая особа.

-Ах, Адини, Адини! Я тебя не узнаю!

-А ещё, папенька, у меня к Вам есть весьма серьезная просьба. Не знаю, понравится ли Вам это.

-Говори!

-Хочу, путешествуя по России собрать коллекцию женской одежды на себя: народной, дворянской, купеческой, крестьянской, всяких там инородцев: татар, башкир, киргизов. Кое-что купить, кое-что заказать портным, кое-что, думаю, подарят! Зато потом будет шикарная коллекция одежды со всей империи!

-Это ты хорошо придумала! Одобряю!

-Для этого требуются кое-какие денежки. Позвони Адлербергу, чтобы он был в курсе, куда я буду их тратить!

-Хорошо.

-А ещё буду попутно собирать и коллекцию мужской одежды, одевать в неё своих пажей.

-Договорились.

-И ещё одна просьба к Вам, папенька!

-Слушаю!

-Хочу похлопотать за поручика Лермон…

-Не хочу и слышать про этого подлеца! Что???!!! Ты хочешь сказать, что этот подонок и тебя охмурил? Уничтожу гада! За то, что лезет в царскую семью!

-Успокойтесь, папА! Никто меня не охмурил! Михаил Юрьевич, как мужчина, совсем не в моём вкусе! Просто он талантище, гений! А гении, как правило, часто бывают с невыносимым характером! Это очень противный, желчный, нехороший человек! Зато пишет замечательно! Будет очень нехорошо, если Лермонтов погибнет, а в его гибели будут обвинять Вас!

-Отправьте его лучше смотрителем маяка или начальником гарнизона куда-нибудь на Камчатку или на Сахалин. Пускай себе пишет там!

-Хорошо, я подумаю!

-Подумайте! У меня всё! Крепко обнимаю Вас! Пока!

Глава 12 . Купеческая дочь

Некоторые привычки, в том числе и вредные, я перенесла с собой и в новый мир. Например, если есть возможность, подолгу валяться в постели, пить кофе в постели и болтать при этом по телефону.

Этим утром тоже валялась в постели, пила кофе и названивала родственникам и знакомым.

Имелись, однако, два существенных отличия моих утренних “лежалок” в 21 веке и здесь, в середине 19-го. Во-первых, здесь не нужно было самой приготовливать кофе. Одна из четырёх служанок услужливо принесут тебе всё, что пожелаешь: и кофе, и всё что надо к кофе. Тут подстерегала опасность: я могла бы выпить за утро и десяток чашек ароматного напитка. Но надо следить за своим здоровьем! Поэтому ограничивалась двумя чашками, долго по капельке цедя жидкость.

Во-вторых, прежние мои “лежалки” сопровождались курением в постели. Даже при открытой форточке дым стоял очень плотный. Тут же мой папенька, император Николай Первый не переносил даже запаха курившего человека! Поэтому приближённые и министры опасались курить и даже отучали от курения своих подчинённых. Я тоже в этом мире курить ещё не пробовала. И меня к этому даже не тянуло! Возможно, и здешний мой возраст сказывался, ведь мне тут было всего 15 лет. Хотя в том мире я впервые попробовала в 12…

Как бы то ни было, но моя привычка наслаждаться кофе в постели передалась и сюда в этот мир. И недавно появившимся здесь стационарным телефоном я тоже начала пользоваться. Конечно, смартфоном было удобнее! Но хоть такое есть! Сейчас на тумбочке у меня лежали четыре картонки. Это вместо телефонных книг! Номеров пока было очень мало.

Три картонки были красочно разрисованные, с золотым тиснением. Они были из Питера, содержали телефоны дворцовые, городские, междугородние и международные. Четвёртая картонка – телефоны города Москвы, местные.

Первой, кому я позвонила, была сестрица моя Олюшка. К большой радости, Оля уже почти выздоровела и даже приступила к учебным занятиям. Сообщила мне важную новость, что на днях Двор переезжает в Царское Село – летнюю резиденцию императорской семьи. Я же, в свою очередь, сказала, что домой пока не собираюсь: мне очень интересно увидеть всю Отчизну воочию, познакомиться с культурой, бытом и достопримеча́тельностями.

Потом я позвонила матушке-императрице. Маман обрадовала меня тем, что ожидаемая мной баронесса Женни фон Вестфален прибыла вчера в Санкт-Петербург. Императрица лично распорядилась выделить для Женни хорошие покои во фрейлинском коридоре. Пока я буду в разъездах, маман решила приблизить Женни к себе, сделать своей фрейлиной. Так что о баронессе я могу не переживать. А императрице тоже очень интересно беседовать с девушкой, приехавшей с её родины, можно сказать, из её детства.

Следующий мой звонок был инженеру Пылину. Когда сообщила ему про Женни и Карла Маркса,