Я лично проверял! Правда, сейчас как будто резвее, и визги громче…

— Пётр Васильевич, давайте ваши эксперименты обсудим потом, — остановил фельдшера директор. — Вы хотите сказать, что утверждённая методика и не должна была сработать?

— Верно. Анализы совершенно однозначны. Дубов наделён мощным Инсектом, но он наполовину огр, и это накладывает свой отпечаток. Я совершенно точно уверен, что его клетки способны трансформироваться и обладают всеми необходимыми элементами для производства маны. Просто они этого не делают.

— Но тест… — упрямился Сергей Михайлович.

— Об устройстве организма огров нам известно мало. Вполне возможно, что их скорость реакции не совпадает с нашей, и на самом деле инстинкты Николая распознали вашу атаку, но не сочли нужным на неё среагировать…

Лично я уже вообще ничего не понимал.

— Господа, — вклинился между ними директор, — напомню вам, что наши ученики не подопытные кролики для ваших экспериментов. Если, конечно, не дали на это согласия. Поэтому давайте спросим сначала самого Николая?

— А? — задал я уточняющий вопрос.

— Господин Дубов, — директор подошёл ко мне и посмотрел на меня где-то из района пупка. Я чуть не утонул в глазах-аквариумах. — Вы хотите закончить Академию и подтвердить свои притязания на титул барона?

Я пожал плечами.

— А зачем ещё я мог приехать?

— Ну вот и отлично. Значит, даёте согласие?

— Даю. А на что?

— Господа, — директор проигнорировал меня, — вы всё слышали. Пётр Васильевич, спасибо за ваше профессиональное мнение. Сейчас вы свободны, но загляните ко мне вечером. Хочу узнать больше о голых… э-э-э, ваших экспериментальных методиках. А вам, Сергей Михайлович, я поручаю Дубова. Проявите его Инсект, ведь это ваша специальность. Вы вольны не ограничиваться стандартными методиками.

— Хорошо, господин директор.

— Ещё кое-что. Князь Онежский очень просил за свою дочь. Давайте проведём завтра испытания её дара. И возьмите Дубова. Думаю, ему будет полезно.

Полезно замёрзнуть насмерть? Это какая-то новая методика для закаливания?

Сергей Михайлович щёлкнул каблуками, как военный, и ушёл. Следом за ним, попыхивая трубкой, удалился Пётр Васильевич, и я остался один на один с директором. Степан Степанович сел за стол и вернулся к своим бумагам. Над головой громко тикали часы.

— А мне что делать? — подал голос я.

— А-а-а! — директор подскочил, раскинул бумаги и схватился за сердце, присев обратно. — Господи, Дубов, вы почему ещё здесь?

— Вы не сказали, что делать мне. Я так и не записан ни на один факультет.

— Ах да! Я совсем забыл. Что ж, посмотрим, как проявит себя ваш Инсект, и там решим. А пока Сергей Михайлович составит для вас план занятий таким образом, чтобы вы попали на уроки разных факультетов. Посмотрим, что у вас получается лучше всего.

Вернувшись в комнату, у двери обнаружил стопку учебников и сверху листок с расписание занятий на ближайшую неделю. Шустро, очень шустро. Видимо, заранее проработали такой вариант. Среди стандартных книг по физике, математике и биологии были пособия по алхимии, манапользованию и целительству. Я знал, что есть и другие, более сложные дисциплины, но они, видимо, в программе старших курсов. Я просмотрел книги, и с первого взгляда мне больше всего понравился учебник по зоологии с большими и красочными картинками.

Уроков больше сегодня не было, и от нечего делать я пошёл изучать территорию Пятигорки. Нашёл арену для боевых занятий, но она была закрыта. Снаружи выглядела, как серый квадрат с огромным куполом. Рядом расположилось стрельбище и длинная стеклянная оранжерея, где выращивались самые опасные и одновременно самые полезные растения. По крайней мере за запотевшим стеклом кто-то кого-то пытался сожрать. Или мне просто показалось.

У Академии имелось и своё хозяйство с курами, свиньями и коровами. По крайней мере, судя по шлейфу запахов, которые шли от группы зданий ниже по склону, напросился именно такой вывод. В итоге я вышел в центральный двор, он же парк для прогулок. И вот там царило некоторое оживление.

Сцепились два десятка человек. С одной стороны кавказцы, которых я не различал, с другой — орки. Этих сразу видно по бронзовой коже, почти лысой башке, за исключением длинного хвостика, и клыкам из-под нижней губы. Вроде моих, но тоньше и острее. Они о чём-то горячо спорили, и дело явно шло к драке.

— А я гавару, лэзгинка — самый красывый танэц! — кричал кавказец с бородой и выбритой верхней губой.

Ему возражал самый высокий и мускулистый орк:

— Ты просто тандертака нормального не видел!

— Што мнэ ваш тандертак? Виляния жопой и толко!

— Зато мы хотя бы способны танцевать без фаллических предметов во рту!

— Э, брат, — кавказец повернулся к своим. — Пра што он гаварыт, да?

— Он гаварыт, что их род преодолел детский инстинкт поыска груды, а мы — нэт.

— Э, слышь, — тут же вскипел кавказец, — я твой род…

— Что «ты мой род»? — набычился орк.

— Щто-щто… Нэ харашо на лычности перехадыть. Я твой род нэ трогал, а ты мой — да. Чэсть горца нэ пазваляэт мне стерпэть такоэ унижениэ! Я вызываю тэбя на бой!

— Как скажешь! Как будем биться?

— Танцэм!

— Идёт! Но нам нужен независимый судья!

Опа! Пора валить! Я слишком долго прислушивался к их спору. Но только я повернулся, как встретился с пристальным взглядом курицы. Она стояла чуть дальше по тропинке и не сводила с меня глаз.

Зараза. Я знал, что это значит. Что меня заметили. Курятники надо лучше запирать!

— Он! — хором крикнули кавказец и орк, а мне зажгло от их взглядов между лопаток.

Ладно, с другой стороны лучше судить танец, чем ждать непонятное завтра с испытаниями и всеми уроками сразу.

Я повернулся и подошёл к боевым танцорам.

— Э, дарагой, как зовут?

— Дубов. Николай Дубов.

— Аслан Атажуко. Рад познакомица! — кавказец горячо пожал мою руку.

Орк стукнул кулаком по сердцу и тоже представился:

— Мара Краг. Дыши глубоко, Николай Дубов!

Насколько я помнил, для орков пожелание глубокого дыхания заменяет «здравствуйте». Всё-таки они живут высоко в горах, и дыхание для них больше, чем просто инстинкт. А ещё нормальную одежду не носят, оттого и кожа загорелая.

— А друг другу руки пожать в знак уважения? — спросил я.

— Э, только когда я смою свой пазор его кровью!

Я повёл бровью. Ну ещё не хватало