– Конечно, нет! – Столь праведное негодование ее даже изумило. Будто и не тиквиец вовсе. – На хрена нужен парень, когда тут баб полно?

Вот тут Тереза затупила.

– Каких еще баб? Я на всю планету единственная женщина. Где ты тут баб увидел, шизик перегревшийся?

– Так у зохенов…

Блин, как она выражается! Хэнк пожалел, что проговорился.

– Ты! С этими уродскими чудовищами! Чтоб тебе засохнуть!

– Тереза, это было давно, – примирительно произнес он, отступив на шаг, чтобы не получить в брюхо. – Еще до нашего с тобой знакомства. И вообще до первого брака.

– Черт! Да лучше бы с парнями! Хотя бы люди.

– Ни хрена не лучше, – со знанием дела возразил он, и она рассвирепела еще больше.

Он успел поймать замахнувшуюся руку в захват и увернуться от пинка коленом в пах.

– Тереза, прекрати! Ну что ты разозлилась? Сама же знаешь, что с тобой никакие зохенки не сравнятся.

Неохотно кивнув, она разжала кулак свободной руки, и он продолжил:

– Ты гораздо опаснее.

А вот отпускать ее не следовало – кулак снова сжался и врезался в живот. Хэнк поморщился и добавил успокоительно:

– И красивее.

Она вздернула нос. И пожаловалась:

– Меня одна тварь чудовищем обозвала! Уродским. Представляешь?

Он хмыкнул.

– Ну, у них свои понятия о красоте. А у нас – свои. Кстати, – он воспользовался возможностью сменить тему, – Сниттке от твоей красоты балдеет, я ведь говорил. Потому и в неадеквате.

– Если бы я ему нравилась, то он бы комплиментами сыпал и оказывал любезности, – не согласилась она. – А он меня жизни учить пытается, сопляк!

– Не такой уж сопляк, лишь чуть младше тебя. Высший командир. Он хочет остаться честным, душит в себе неуместные чувства. Я таких навидался, потому и не любил знакомить Лику с чужими. Сниттке пытается себя убедить, что ты его не стоишь. Вот и придирается, и докапывается.

– Тупой идиот. – Тереза не оценила. – И имей в виду: больше он со мной никуда не пойдет. Я его убью, и плевать мне на его моральные страдания. Если не будет Сантора, сама подберу себе команду.

– Сантор же тебе не нравился, – напомнил Хэнк.

– «Не нравится» и «вызывает желание придушить» – разные вещи, – буркнула она.

С Сантором и его группой Тереза более-менее сработалась. На ее лидерство он не посягал, был неизменно вежлив. Она частенько припоминала ему прошлое и саркастически именовала спасителем принцесс, но постепенно сарказм убывал. В конце концов, от водяников он ее спас. И не разглагольствовал высокомерно, как ее без него сожрали бы. И от зохенов они вместе не раз отбивались – то она кого-то из группы прикроет, то они ее. Она тоже не лезла в бутылку: если сомневалась или не знала чего-то, советовалась – как-никак Сантор пробыл здесь на пять лет дольше. Короче, поладили.

Командование прислало несколько контейнеров с минами. Хэнк, сидя у окна и отрешенно глядя на карту, хмуро размышлял, что с ними делать. Мина, конечно, вещь хорошая в плане организации обороны. Заминировать подступы, чтобы враг не прошел – отлично. Для реализации прошлой стратегии мины были весьма полезны. Но стратегия изменилась, а снабженцы не перестроились. От корпуса требуется наступать, и как к этому мины приспособить? Минометов нет, не работают эти штуки из-за резонирующих кругов. Да и мины не минометные, а противопехотные. Их надо разложить или неглубоко закопать, а потом ждать, когда противник на них наступит или заденет растяжку. Ну, или хотя бы пройдет рядом, если кругов не будет и сможет сработать дистанционный взрыватель. И как же заставить зохенов приблизиться к минам?

– Тварей нужно чем-то подманивать, – подал идею Сниттке. – А когда соберутся скопом, но поменьше, чем резонирующий круг – взрывать.

Вообще-то Сниттке – толковый мужик, пусть Терезе и не по нутру. Не зря провел столько весен на Т2. И идеи у него всегда имеются. Только осуществить их сложнее, чем высказать.

– Чем вы их подманите, Сниттке? – мрачно отозвался Хэнк. – Их интересует только одно: свежее мясо. Кого планируете пожертвовать на приманку?

Сниттке понурился. Не то чтобы в корпусе не сыскать потенциального героя, готового рискнуть. Но это будет даже не риск, а откровенное самоубийство. Если толпа зохенов не разорвет солдата-приманку сразу, то он неминуемо погибнет при взрыве мины. И это ведь не разовая акция, призванная уничтожить полдюжины зохенов. Чтобы достичь какой-то эффективности, это должен быть тактический прием, используемый массово. Вот так идея и угасает, не вспыхнув.

Хэнк закурил и задумался. А если сделать приманкой мертвое животное? Покатал мысль туда-сюда и с сожалением отложил. Животных и на лугах, и в лесах хватает, и мертвых, и живых. Даже в городах заводятся: коли уж люди из них ушли, зверям и там раздолье. Приманка будет не более привлекательна для зохенов, чем любая другая живность. Да и не очень-то они на животных падки. Могут съесть какую-нибудь зверушку, чисто чтобы не голодать, но в приоритете у них человечье мясо.

Может, подсунуть им умерших людей? Ха-ха. Хэнк невесело засмеялся и стряхнул пепел. Такая приманка с гарантией бы сработала, но где взять трупы? На Т2 служат здоровые люди, никто не умирает сам по себе. Погибают в основном как раз в боях с зохенами – и, соответственно, съедаются тут же.

А что, если… Хэнк вспомнил. Труп, сгоревший в машине вместо Терезы. Мертвое тело, которое соткалось из ничего, из воздуха. Она умеет делать такие. Точно!

Хэнк ввалился в мастерскую с видом Архимеда, выскочившего из ванны в озарении:

– Тереза! Мне нужна твоя помощь.

– Что такое? – Она оторвалась от микросхемы. – Опять у пентаграммы кто-то угол откусил?

Он мотнул головой в направлении двери: мол, пойдем выйдем. Она вздохнула, отложила микросхему и помахала рукой мастеру Науфу.

Они вышли из домика, деревянная дверь захлопнулась за спиной. Хэнк присел на полуразвалившуюся скамейку, стоящую напротив того, что век назад, наверное, было цветочной клумбой, а ныне беспорядочно заросло всевозможной травой. Тереза критически осмотрела скамейку: а стоит ли? Но Хэнк похлопал ладонью рядом с собой, и она села – вполоборота к нему и вполоборота к заходящему солнцу.

– Помнишь, – сказал он, – ты сделала труп?

Тереза чуть не поперхнулась. Хорошенькое начало беседы!

– Когда именно? – осторожно уточнила она. – Я за свою жизнь порядочно трупов наделала, и зохенских, и человеческих тоже.

– Да нет! Я не про это. Ну, ты говорила какие-то слова, и появился твой труп. На дороге в Риаведи, помнишь? А потом тебе стало плохо.

– А… – Такое не забудешь, жуткий был день. День,